Атаман Платов. К 270-летию со дня рождения (1753–2023) - Михаил Павлович Астапенко

Некоторое время спустя Платова догнал курьер из главного штаба армии и известием, что девятого августа в полевом лагере на Дунае скоропостижно скончался главнокомандующий армией князь Прозоровский. Молча прочитав это сообщение, Матвей Иванович быстро перекрестился и тихо произнес:

– Царство ему небесное, – потом, помолчал, добавил. – Кого же государь назначил новым главнокомандующим?

– Генерала Багратиона, ваше превосходительство, коий пятнадцать дней тому назад прибыл сюда, – с готовностью ответил курьер.

Платов посветлел лицом и слегка улыбнулся: князя Петра Багратиона он знал еще до кампании 1807 года. Стройный и гибкий, мужественный и приветливый Багратион являлся любимцем русской армии. В далеком 1788 году Платов и Багратион, не зная еще лично друг друга, штурмовали турецкую крепость Очаков. В 1794 году отчаянный и бесстрашный князь отличился на подступах к мятежной Варшаве. С великим Суворовым вместе сражался он на зеленых равнинах Италии и в мрачных теснинах Швейцарских Альп в 1799 году, затем отличился в кампании 1805 года против Наполеонаи с успехом сражался против него же в 1806–1807 годах. Атаман знал, что на Дунай Багратион прибыл из Финляндии, где победоносно сражался со шведами.

11 августа 1809 года Багратион принял главное командование Молдавской армии. Вскоре Матвей Иванович получил от князя письмо, в котором тот сообщал: «Теперь пишу, яко доброму, умному, усердному и верному росианину и другому. Покойный фельдмаршал, имев меня при себе пятнадцать дней, не токмо не открыл мне свои намерения, даже и поверхностно ничего не говорил, кроме побочных пустых разговоров. Австрийский фельдмаршал сей везде растянул от Тириеста до Хотина всю армию кордонами, везде турки прорывались в их авантаж. Начитавшись много чужого, наш старик поступал по книгам, а тем не давал ни власти, ни резону, кто лучше видит, знает и слышит»[469].

Вступив на должность главнокомандующего армии, Багратион начал усиленную подготовку к наступательным действиям против турок. План князя состоял в том, чтобы переправившимися войсками овладеть Мачином, Гирсовом, заставить сдаться гарнизоны Измаила и Браилова, а затем главными силами двинуться на Силистрию.

Вскоре началось выполнение принятого плана. Семнадцатого августа отряд генерала Маркова овладел Мачином. На очереди стоял захват сильной турецкой крепости Гирсово. Прикидывая стратегические выгоды от взятия этой крепости, Багратион писал: «Крепость Гирсово не только сама по себе чрезвычайно важна, как прежние примеры прношедших кампаний достаточно показывают, но и в настоящем положении дел овладение оною отнимает все важные препоны к дальнейшему шестию армии вперед. Сверх того, помощию сего приобретения армия Задунайская будет находиться в точной и неразрывной связи с корпусами, в Валахии расположенными, и все вместе приобретут чрез то вящую силу и вящую удобность в связи с соединении к той важной цели, которая должна доставить России славный и полезный мир»[470]. Взятие этой важной крепости было поручено атаману Платову.

«Представляю вам, мой друг, взятие Гирсова, а никому другому», – писал Матвею Ивановичу Багратион. Польщенный атаман, получив этот приказ главнокомандующего, послал к Гирсово небольшую партию казаков во главе с генерал-майором Иловайским 1-м. Донцы подошли к крепости на расстояние в семь верст и принялись вести наблюдение. Турки, заметив казаков, атаковали их. Однако донцы сломили османов и вогнали их обратно в крепость. Завершив осмотр крепости, Иловайский доложил атаману об укреплениях Гирсова и о примерных возможностях тамощнего гарнизона.

Девятнадцатого августа весь корпус Платова подошел к крепости и обложил ее. Вскоре сюда же подтянулся отряд генерал-лейтенанта Маркова, освободившийся после взятия Мачина.

На следующий день Платов лично осмотрел крепость. Гирсово располагалась на правом берегу Дуная пятьюдесятью верстами выше Мачина. Вид ее был внушителен и грозен. Две громадные скалы возвышались на маленькой площадке, где располагался город. Его окружал ретраншемент, прикрывавший оба утеса, на одном из которых высился большой дворец, построенный в готическом стиле. На другом утесе, менее высоком, виднелась каменная башня. Позади скал атаман приметил возвышенность с остатками укреплений, построенными, как выяснилось еще фельдмаршалом Румянцевым в далеком 1773 году[471].

Завершив рекогносцировку крепости и местности, Платов велел установить артиллерию, а к туркам послать парламентеров с предложением сдать фортецию на условиях свободного выхода. Турки ответили решительным отказом, после чего атаман приказал начать бомбардировку, в результате которой в крепости возник пожар. Но турки и не думали выбрасывать белый флаг, надеясь на скорую помощь извне.

В середине следующего дня разведка, высланная Платовым по дороге к Силистрии и Траянову валу, сообщила, что силистрийский паша Хозрев-Мегмет двинул на помощь гирсовскому гарнизону пять тысяч своих бойцов. Атаман, не колеблясь, двинул навстречу им шесть казачьих полков во главе с генерал-майором А. К. Денисовым 6-м. Несколько коротких, но ожесточенных стычек с казаками убедили турок в невозможности прорваться на помощь осажденному гарнизону.

Обстрел Гирсова из орудий продолжался. И вот двадцатого августа из крепости энергично замахали белыми флагами, а когда огонь прекратился, оттуда показались парламентеры. Платов принял их в своей палатке и через толмача выслушал их условия. Турки соглашались на сдачу, если атаман разрешит свободный выход гарнизона из крепости. Платов смотрел на понуро сидящих перед ним турок и понимал, что гарнизон крепости доведен до отчаяния и скоро сдастся на капитуляцию. Матвей Иванович встал и громко сказал: «Господа, я требую полной капитуляции и даю вам на размышление два дня. В противном случае прикажу снова бомбардировать крепость»!

Выслушав атамана, турки, с достоинством поклонившись, ушли. По истечении срока ультиматума над крепостью был выброшен белый флаг, а вскоре распахнулись, и из них рядами стали выходить турки с белыми платками. Казаки захватили тысячу пленных, тридцать четыре орудия, сто тридцать две бочки пороха, множество ядер и бомб.

Багратион не скрывал своей радости, получив рапорт Платова о взятии Гирсова. В своем рапорте Александру Первому он сообщал: «Уже из всеподданнейших донесений покойного предместника моего генерал-фельдмаршала князя Прозоровского Вашему Императорскому Величеству известно коликократно генерал-лейтенант Платов отличился в нынешнюю уже кампанию усердием к службе Вашего Величества, искусством в его предприятиях, трудами и попечительностию в исполнении всех возлагаемых на него поручений; нынешний же его подвиг при весьма ограниченных для такого дела способах столь успешно произведенный, заслуживает всемилостивейшего внимания Вашего Императорского Величества к сему достойному воину». И Багратион ходатайствовал перед императором о присвоении Платову чина генерала от кавалерии, то есть полного генерала. Военный министр А. А. Аракчеев 28 сентября доложил ходатайство Багратиона Александру Первому, который «повелел генерал-лейтенантов Платова и Милорадовича произвести в генералы полные»[472]. В конце октября этого же года Матвей