Империум. Книга 1 - Антон Романович Агафонов

обычной деревенской девчонкой, пока в какой-то момент не стала чувствовать в себе что-то. Она описывала это как уголек в груди, и первое время не понимала, что это, пока однажды её отец не слег с лихорадкой. Алина делала ему холодный компресс и в какой-то момент почувствовала, что может ему помочь. Тогда она использовала дар впервые, и отцу на следующий день стало легче.

С тех пор она стала использовать дар чаще, но старалась не усердствовать. Если почерпнуть слишком много энергии и опустошить себя, то на следующий день наступала сильная слабость. Отец хранил секрет дочери и делал всё, чтобы уберечь её. Затем случился злополучный случай с тем пареньком, Константином, что сломал ноги и у него началась гангрена.

Каким-то образом вся эта ситуация привела к тому, что все решили, что Алина ведьма. Вот уж не знаю, спалилась она где, или всё это просто одно сплошное совпадение. Местные не стали дожидаться мракоборцев, а лично пришли четвертовать девочку. Скверно то, что отец погиб, пытаясь защитить ребенка, но Алине повезло — лечить Константина прибыла травница из города, она-то девочку и сумела укрыть и спасти, разглядев дар. С тех пор Алина училась у своей наставницы, пока не случилось то, что случилось…

Алина оказалась не готова рассказывать детали смерти учительницы, а я не стал давить. Это не так уж и важно. Пришли мракоборцы, убили наставницу, Алина сбежала — это суть истории. В конце рассказа девушка так притомилась, что уснула прямо на софе, а я не стал её перекладывать, только курткой укрыл.

Мы с Лёней спустились вниз, и я только там спросил, что случилось.

— Драка, Ваше Благородие.

— Драка? И?

— Это среди новеньких, и мы не знаем, как с ними быть. Вы сами сказали, что телесных наказаний за это быть не должно…

— Телесных наказаний за отказ от работы, — поморщился я. Вечно меня не так понимают. — Ладно, пошли посмотрим на этих драчунов.

Мы вышли из дома и прошли по главной улице чуть ниже, ко въезду в город. Там прямо сейчас на коленях стояло пятеро человек, четверо мужчин и одна женщина, причем помятыми были по большей части были именно мужчины. И почему-то я не удивился, увидев именно ту девицу, что приметил раньше, с длинными черными волосами, собранными в хвост, и старым шрамом на лице, идущим от подбородка к виску. Фигура у неё была хоть и мускулистой, но не потерявшей женственности. Вот ещё бы чуть-чуть, и стала бы слишком мужиковатой, а так прям по границе проходит. У неё тоже была кровь на лице, но не так много, как на заплывших рожах мужчин.

Рядом с пятеркой провинившихся стоял Борис и ещё пара ребят-стрелков с мушкетами, терпеливо дожидаясь меня и моего суда.

— Ну и что тут у нас? — спросил я, оглядывая людей.

— Драка, Ваше Благородие, — повторил за Лёней Борис.

— Из-за бабы?

— Ага, только эта баба их и побила.

Я хмыкнул.

— Одна?

— Ага.

— Ладно, а теперь давайте детали, — приказал я.

— Да мы никого не трогали Ваш’Благородие… — заговорил один из мужиков. — Налетела эта стерва и как начала кулаками махать.

— Вот просто так взяла и налетела?

— Да она…

Я жестом остановил мужчину и подошел к черноволосой.

— Ну а ты что на это скажешь?

— Эти ублюдки девушку зажали в углу, из рабынь. Прохода ей не давали. Если бы я не вмешалась, они бы её по кругу пустили.

Я отступил и перевел взгляд на других.

— Это правда?

— Да брешет она! Была девчонка, но она и сама не прочь была, Ваш’Благородие! Заигрывала с нами, глазки строила, — заговорил всё тот же мужик и гаденько так заговорил, что мне аж тошно стало. — Но мы бы её не обидели. Самой бы понравилось. Осчастливили бы деваху.

Черноволосая на этих словах скривилась так, что казалось, сейчас её стошнит. А вот мое лицо было каменным и не предвещающим ничего хорошего.

— Осчастливили бы… — повторил я за мужчиной, чувствуя, как внутри разливается ярость.

— Конечно! — заулыбался он. — Мы ж все понимаем, бабам тоже ласки надо! Мы её, она нам, взаимовыгодный обмен! О!

Слово взаимовыгодный он еле выговорил.

Не знаю, что меня больше злило, сам их поступок или непонимание, что они сделали что-то столь неправильное. Я сделал глубокий вдох, пытаясь справиться с собой, но нет… не смог. Медленно достал из кармана монетку. Она приподнялась над моей ладонью и тотчас словно пуля сорвалась вперед, врезалась мужчине между глаз и пробила череп. Тот с открытым ртом рухнул на мостовую, заливая её кровью.

Сделал ещё один глубокий вдох. Кажется, немного отпустило.

Я встал напротив оставшихся трех и опустился на колено, чтобы быть с ними на одном уровне.

— Слушайте сюда, уроды, если бы у меня сейчас было больше свободных рук, то вы бы присоединились к своему дружку. Но хочу, чтобы вы запомнили сегодняшний день. С женщинами у нас так не обращаются. Либо по любви, либо никак. С этого дня ближайшие полгода вы работаете без зарплаты, лишь за еду, но при этом должны быть в числе самых усердных работников. Будете отлынивать, попробуете сбежать или устроите нечто подобное сегодняшнему — отправитесь на прогулку за город, ночью. А пока пятнадцать плетей, и раны сразу не обрабатывать. Пусть помучаются, заодно работы им найдите потяжелее.

Последние слова были обращены уже моим подчиненным. Пусть Борис проконтролирует за исполнением.

— Что же до тебя, — я встал над женщиной, — тебе пять плетей.

— За что⁈ — воскликнула она.

— За то, что я сегодня лишился пары рабочих рук и за самосуд.

— Мне что, нужно было стоять в сторонке и просто смотреть? — прорычала женщина.

— Нет, тебе нужно было бежать и говорить об этом ему или ему, — я указал сначала на Бориса, затем на Леонида, — или мне лично. Драк я у себя не потерплю, вне зависимости от причины. Мы бы с ними сами разобрались, без самоуправства. Ясно?

— Да, Ваше Благородие… — женщина опустила взгляд.

— Хорошо, но от пяти плетей это тебя не спасает. Но ей раны обработайте сразу, позовите для этого Алину, когда проснется, — последнее я приказал Борису, и тот утвердительно кивнул.

Было немного обидно за женщину, я её прекрасно понимал, а ещё