Русские государи в любви и супружестве - Николай Федорович Шахмагонов

Здесь к месту добавить, что Платон Зубов, последний генерал-адъютант императрицы, на старости лет, находясь в ссылке в своем имении, признался управляющему Братковскому, что, как не пытался, так и не сумел подорвать авторитет Потемкина в глазах Екатерины.

– Императрица, – говорил он с досадою, – всегда шла навстречу желаниям Потемкина и просто боялась его, будто строгого и взыскательного супруга.

Каковы же доказательства венчания Потемкина и Екатерины II? Как выясняется, доказательств того, что императрица и Григорий Александрович были законными супругами, вполне достаточно. Еще при жизни государыни и светлейшего князя об этом, хоть и с осторожностью, говорили даже иностранные дипломаты. К примеру, французский посланник в России граф Людовик-Филипп де Сегюр в «Записках графа Сегюра о пребывании в России в царствование Екатерины II. (1785–1789)» 10 декабря 1787 года доносил в Париж, что ему открыта «великая тайна, известная только четырем лицам в России». Этой тайной было бракосочетание Екатерины Великой и Потемкина, и Сегюр обещал: «Если мне удастся вполне увериться, я оповещу короля при первой же возможности».

Конечно, и многие русские вельможи догадывались о том, что Потемкин вовсе не какой-то любовник или фаворит, что связывает его с государыней неизмеримо большее, но говорить об этом открыто было не принято, к тому же многим болтунам более нравились всякого рода сплетни. Умные же и достойные люди никогда не пускаются в пустые пересуды, ибо всякого рода разглагольствования не почитают приличными. Закулисные пересуды и муссирования слухов никому не делают чести. Это верный признак холопства. Известна прибаутка: холоп дулся на барина две недели, а барин и не знал о том.

Множились сплетни о фаворитизме императрицы, множились сплетни и о Потемкине. Настала, наконец, пора разобраться, что же было на самом деле. Вовсе не ради преумножения сплетен, а в значительной степени ради их прекращения путем установления правды. В XIX веке создались условия для изучения документов. В сопроводительной статье к фундаментальному изданию «Екатерина II и Потемкин. Личная переписка (1768–1991)». Вячеслав Сергеевич Лопатин, подготовивший к печати эту уникальную книгу, пишет: «По долгу службы Дмитрий Николаевич Блудов (один из самых способных министров николаевского царствования) имел доступ к секретнейшим архивам империи. Именно ему, занимавшему посты министра юстиции, а затем министра внутренних дел, Император Николай I поручил разобрать бумаги Екатерины II, среди которых находились и ее «Записки», и многочисленные письма к Потемкину. Некоторые из этих документов, лично просмотренные Николаем I, были помещены в секретном шкафу Императорского кабинета в Аничковом дворце в Петербурге и были извлечены лишь в 1898 году, в царствование его правнука, при подготовке академического собрания сочинений Великой Императрицы».

Осенью 1863 года о том своем исследовании Блудов поведал основателю и бессменному в течение почти полувека издателю журнала «Русский архив» Петру Ивановичу Бартеневу. Блудов рассказывал Бартеневу очень много интересного, а однажды коснулся темы взаимоотношений императрицы и Потемкина. Бартенев вспоминал: «Граф очень много знал такого, о чем нигде нельзя было прочитать, а на людях даже заикнуться… В один из вечеров, когда я уже начал утомляться слушанием, вдруг старик-граф как бы мимоходом сказал, что Екатерина II была замужем за Потемкиным. Я изумился, точно как читающий диккенсова Копперфильда изумляется, узнав в конце книги, что у тетушки Бетси был муж. Признаюсь, мне подумалось, уж не стал ли бредить престарелый Председатель Государственного Совета (это был последний год его жизни). Однако я, разумеется, начал допытываться, откуда он про это знает, и граф сообщил мне, что М.С. Воронцов, приезжавший в Петербург по кончине своей тещи, племянницы Потемкина А.В. Браницкой (умерла в 1839 году), сказывал ему, что она сообщила ему эту тайну и передала даже самую запись об этом браке».

Далее Блудов поведал, что он побывал в 1869 году в Одессе по приглашению князя Воронцова, который готовил издание своего архива. Дмитрий Николаевич поведал следующее: «На первых же порах знакомства князь сообщил мне, что у матушки его, тогда еще здравствующей княгини Елисаветы Ксаверьевны, хранится список записи браке Императрицы Екатерины Второй с ее дедом-дядею, Светлейшим Князем Потемкиным. Позднее в другую одесскую мою поездку, граф Александр Григорьевич Строганов сказывал мне, что эта запись хранилась с особой шкатулке, которую княгиня Воронцова поручила ему бросить в море, когда он ездил из Одессы в Крым».

В.С. Лопатин пишет: «Знаменитая красавица, в которую был влюблен молодой Пушкин, сберегла тайну. Бартенев продолжал поиски. В рукописи “Записок” князя Ф.Н. Голицына (образованнейшего аристократа, воспитателем которого был последний фаворит Императрицы Елизаветы Петровны И.И. Шувалов) ему попалось поразительное свидетельство: “Один из моих знакомых, – вспоминал князь Голицын, – бывший при Павле I в делах и большой доверенности, уверял меня, что Императрица Екатерина, вследствие упорственного желания Князя Потемкина и ее к нему страстной привязанности, с ним венчалась у Самсония, что на Выборгской стороне. Она изволила туда приехать поздно вечером, где уже духовник ее (Иван Панфилов. – Н.Ш.) был в готовности, сопровождаемая одною Марьею Саввишной Перекусихиной. Венцы держали граф Самойлов и граф Евграф Александрович Чертков”».

Продолживший исследование Бартенев установил: «Александр Александрович Бобринский, внук графа Самойлова, племянника Потемкина, по преданию знал, что, когда совершалось таинство брака, Апостол был читан графом Самойловым (в то время адъютантом Потемкина, поручиком лейб-гвардии Семеновского полка. – Н.Ш.), который при словах: “Жена да убоится мужа своего” поглядел в сторону венчавшейся, и она кивнула ему головою, и что брачную запись граф Самойлов приказал положить себе в гроб».

Я.Л. Барсков впоследствии писал: «Потемкин делил с Императрицей все большие заботы, а главное самою власть… В этом отношении из всех фаворитов он представлял собой исключение: никому не уступала Императрица из своей власти так много, как Г.А. Потемкину, и при том сразу же, в первый же год. Только его называла она своим “мужем”, а себя “женою”, связанною с ним “святейшими узами”». И далее Барсков сделал вывод: «Все эти рассказы и приведенные здесь письма дают повод решительно утверждать, что Потемкин был обвенчан с Екатериной. Уже один слух о том, что они были обвенчаны, создавал для Потемкина исключительное положение; в нем действительно видел и “владыку”, как называла его в письмах Екатерина, и ему оказывали почти царские почести при его поездках в подчиненные ему области или на театр военных действий и обратно в столицу. Как ни велико расстояние от брачного венца до царской короны, но по тем временам также велико расстояние, отделявшее случайного любовника Императрицы от ее мужа, которого она