В Московской битве. Записки командарма - Филипп Иванович Голиков

не учел, что стрелковым соединениям 10-й армии предстояло пройти с боями до Новомосковска около 100 км, в то время как 1-й гвардейский кавалерийский корпус уже на 4 декабря находился от этого города в 55 км. Кроме того, в Кашире ему были приданы свежие танковые части: отдельная танковая бригада, два отдельных танковых батальона и подчинены дивизии – 112-я танковая и 173-я стрелковая.

Из-за этого просчета 10-й армии пришлось на подступах к Дону совершить в боевых условиях рокировку всех своих дивизий с новомосковского направления к югу, юго-западу на новое направление: Епифань, Богородицк, Плавск. А на это ушло не менее полутора суток.

Гудериан хорошо понимал, насколько ему было важно вовремя отвести свои войска из северной и северо-восточной части «мешка» к югу от линии Тула – Новомосковск-Северный, так как в этом месте находилась самая узкая часть «мешка», его горловина, шириной всего в 30 км. 2-я танковая армия на всем своем фронте должна была отходить с упорными оборонительными боями, ибо только при этом условии она могла избежать окружения или ослабить масштабы нависшей над нею катастрофы.

Командование Западного фронта проявило много старания и настойчивости в организации и проведении Тульской операции. Директивы и боевые распоряжения фронта мы получали почти ежедневно, а иногда и по два-три раза за сутки. Здесь следует сказать, что цели операции были намечены верно, усилия всех войсковых объединений левого крыла фронта нацеливались и сосредоточивались в нужных направлениях. Однако при всем этом нам все же не хватало подчас согласованности. Ни перед наступлением, ни в ходе операции Военный совет и штаб фронта, к сожалению, не смогли организовать встречи командования 50-й армии, 1-го гвардейского кавалерийского корпуса и 10-й армии.

Выходом войск своего левого крыла на линию Тула – Плавск Западный фронт завершил Тульскую наступательную операцию против 2-й танковой армии гитлеровцев. Успех наших войск был значительным. Были сорваны намерения врага сократить и выровнять свой фронт под Тулой и закрепиться на зиму в верховьях Дона. Столь же безрезультатно для врага закончились все его усилия закрепиться на рубеже рек Упа – Шат, а позднее – на Плаве. 2-я танковая армия противника понесла большие потери в людях, в вооружении, снаряжении и материальных запасах.

Успешные действия 50-й армии, группы генерала Белова и 10-й армии решающим образом содействовали наступлению 61-й армии Юго-Западного фронта, 49-й, а затем и 43-й армиям Западного фронта.

Танковая армия Гудериана под настигающими ее ударами войск левого крыла Западного фронта была вынуждена уйти на Оку в район Белева, Болхова, Мценска. К сожалению, окружить под Тулой ее все же не удалось, и она вышла из опасного положения, еще продолжая оставаться серьезной силой.

Калужско-Белевская операция войск левого крыла Западного фронта составляла по глубине и ширине полосы наступления около 100 км. Основной ее задачей являлся выход наших войск на Оку, весьма важный оперативный рубеж, определенный Гитлером как «последний» и «окончательный» рубеж отхода центральной группы армий из-под Москвы.

Данный рубеж имел тем большее значение, что на флангах общей полосы наступления 50-й армии, группы генерала Белова и 10-й армии находились такие важные в оперативном отношении узлы обороны врага, как Калуга и Белев. Пока они не были освобождены, продвижение вперед за Оку представляло значительные трудности как для этих объединений, так и для следующей с севера 49-й армии Западного фронта, а также для соседней 61-й армии Юго-Западного фронта.

В соответствии со сложившейся после Тульской операции обстановкой Калужско-Белевская операция в основном представляла собой развитие достигнутого на р. Плава и севернее ее прорыва советскими войсками фронта 43-го немецкого армейского корпуса и некоторых других частей, действовавших на стыке 2-й танковой и 4-й полевой армий группы армий «Центр». Эта операция являлась также совершенно необходимым условием для перехода от контрнаступления к общему наступлению на вяземском направлении всей левой (южной) группировки войск Западного фронта в составе 10, 50, 49-й, а затем 43-й и 33-й армий и группы Белова с целью окружения с юга главных сил группы армий «Центр».

Для 10-й армии эта операция составляла содержание третьей армейской операции. Длилась она с 20 по 31 декабря.

После нее 10-я армия от командования Западного фронта получила задачу обеспечить наступление на Вязьму главной группировки сил левого крыла фронта действиями на широком фронте в расходящихся направлениях: на Мосальск, Спас-Деменск, Киров, Людиново, Жиздру, Кцынь.

Выполнение этой задачи явилось содержанием еще одной армейской операции 10-й армии, четвертой по счету. Ее глубина от Оки составляла в среднем 140 км. Армия в этой операции наступала, всемерно используя большой оперативный простор, на который она вышла к концу декабря 1941 г.

Важнейшим ее итогом был выход на линию железной дороги Вязьма – Брянск. Этим 10-я армия нарушила оперативное построение вражеской группы армий «Центр», разобщив ее южную группировку (в составе 2-й танковой и 2-й полевой армий) и северную (в составе 4-й полевой, 3-й и 4-й танковых армий). Главные силы левого крыла Западного фронта – его 50-я и 49-я армии, группа генерала Белова – получали свободу маневра в направлении Вязьмы с юго-востока глубоко во фланг и тыл 4-й полевой армии противника, которая прочно и долго удерживала район Медынь, Полотняный Завод, Щелканово, Юхнов, станция Износки, Шанский Завод.

Приходится очень сожалеть, что командованию Западного фронта не удалось, как видно, по не зависящим от него причинам, в январе 1942 г. осуществить свое решение на перегруппировку 49-й армии в район Мосальск, Барятинская, Сухиничи для удара на Вязьму с юга.

Заключительным этапом боевых действий 10-й армии после своей четвертой операции в Московской битве явилось в целом успешное отражение контрудара больших сил противника из района Брянск, Жиздра, Людиново на Сухиничи.

Опыт наступления 10-й армии дает немало материала для некоторых размышлений по оперативным вопросам.

Московская битва показала и в период контрнаступления, и в ходе общего наступления высокую боеспособность резервных армий[125].

На примере 10-й армии я хотел подчеркнуть, что в условиях самой краткосрочной подготовки, неполной обеспеченности и при отсутствии средств усиления в борьбе против сильного противника действия резервных армий явились прежде всего ярким выражением торжества советского человека – бойца, его воли, самодисциплины, храбрости, беззаветной преданности Советской Родине, ленинской партии, свидетельством его высоких морально-боевых качеств, выдержки в обстановке нечеловеческих трудностей, явились победой идейной убежденности в правоте своего дела.

При таких бойцах командиры и политработники частей, соединений и армии в целом могли с уверенностью принимать решения и ставить задачи, нередко казавшиеся невыполнимыми по темпам, физическому напряжению, рискованности маневра, а порою и по недостаточной обоснованности или даже грамотности отдельных решений.

К примеру