В Московской битве. Записки командарма - Филипп Иванович Голиков

В 12.00 24.I.42 г. до п. п. с танками из Попково начали наступление на Николаево и до п. б. из Сухиничи на Михалевичи. В результате боя противник овладел этими деревнями. 25.I.42. 1091 с. п. без третьего с. б. и 1/1095 с. п. неоднократно контратаковали Николаево, но успеха не имели. 1091 с. п. отошел в Воронеты. Тогда 26.I.42. утром 1095 сп (без 2-го с. б.) во взаимодействии с 1091-м сп атаковал и овладел Николаево. В результате этого боя противник оказался вновь разобщенным. К вечеру 26.I. противник подтянул резервы, совместно с силами противника из Михалевичи окружил Николаево…

С утра 27.I до двух п. п. с танками из района Попково, до двух п. б. с направления Михалевичи – Николаево и часть сил от Сухиничи-Главные атаковали Воронеты. Весь день велись уличные бои. В ночь на 28.I противник овладел деревней. 1091 сп (без 3 сб) и 2/1093 сп отошли из Воронет в Гусово. В течение 28.I. немцы атаковали Гусово, но успеха не имели.

Противник, окруживший Николаево, на исходе 26.I ворвался в деревню. Завязались тяжелые уличные бои 1 и 3/1095 с. п. с превосходящими силами врага. Бойцы сражались за каждый дом. К исходу 26.I батальоны понесли большие потери и отдельными группами пробились в Выселки, где и приводились в порядок.

Таким образом, можно считать, что противник, наступавший из района Жиздра, соединился со своим гарнизоном в Сухиничи к исходу 27.I. В ночь с 28.I на 29.I он вывел его из города в ю.-з. направлении».

Что касается немецко-фашистского гарнизона в Сухиничах, то о его потерях до некоторой степени можно судить по следующим двум выдержкам из книги немецкого автора Карелля «Предприятие “Барбаросса”»:

«216-я пехотная дивизия генерала фон Гильза была германским Верховным командованием в конце декабря переброшена из Франции в Сухиничи, так как здесь находились очень ослабевшие части, остановившие первый советский штурм… Гильза имеет смелые войска, но боящиеся холода. Они могли снабжаться только по воздуху. Он сразу же докладывает о тысяче раненых».

Исход боев 10-й армии против сильной контрударной группировки и войск сухиничского гарнизона противника был таким: остатки были выведены из нашего окружения в Сухиничах, а с городом и узлом дорог Сухиничи враг вынужден был расстаться.

С огромным трудом и большими жертвами выйдя из Сухиничей, 216-я пехотная дивизия оказалась в столь плачевном состоянии, что немецкое командование не могло дать ей самостоятельного боевого участка, а передало ее части на некоторое время в подчинение 208-й пехотной дивизии. В целом же всей контрударной группировке врага (вместе с 216-й пехотной дивизией) пришлось прекратить наступление и отступить от Сухиничей на 10 км к югу-западу. Разве это не неудача врага?

В нашем положении, при отсутствии нужных сил и средств для взятия Сухиничей с бою, мы готовы были выпустить гарнизон фон Гильза из окружения. Нам куда легче было бы драться с ним в поле, нежели в укрепленном городе. При этом хочу подчеркнуть, что главное тут в большом оперативном значении Сухиничей для всей 10-й армии.

Высшее гитлеровское командование хорошо понимало значение Сухиничей и не хотело их терять. «Любой ценой» оно предписывало удерживать этот город, и 216-я пехотная дивизия не сделала без приказа сверху ни одной собственной попытки к прорыву из окружения ни на север, ни на запад, ни на юг, ни в сторону Белева до последних чисел января. Она очень упорно дралась за каждое здание города, за каждую железнодорожную постройку!

Тяжело дались Сухиничи войскам 10-й армии!

Пока противник осуществлял свой «прорыв» от Жиздры до Сухиничей, прошло 18 суток. И дело, на которое враг затратил с трудом собранные 7–8 дивизий и плюс к тому большую авиацию, кончилось для него провалом – потерей Сухиничей. При этом для помощи 10-й армии со стороны командования Западного фронта оказалось достаточным прислать одну половинной численности стрелковую дивизию, одну маленькую танковую бригаду в составе одного среднего и 13 легких танков, да один армейский артполк и несколько лыжных батальонов. Это отнюдь немного вместо переданных в 1-й гвардейский кавалерийский корпус из 10-й армии пяти дивизий.

Вынужденный отказаться от сосредоточения своей контрударной группировки в районе Спас-Деменск[118], противник в районе Вязьмы поставил себя на грань катастрофы. Ведь известно, что в течение всего января и февраля судьба всей его группы армий «Центр» поистине висела на волоске. Волосок этот оборвался бы, как только появилась новая советская армия в 5–7, ну 10 дивизий, в районе между Мосальском – Кировом и ударила с юга прямо на Вязьму или (в зависимости от состава армии) несколько западнее – между Вязьмой и Ярцево.

Недаром военные историки гитлеровского вермахта так много говорили о «чуде» под Вязьмой. Вот что, например, пишет Г. Блюментрит, бывший начальник штаба 4-й армии, в работе «Московская битва»:

«Большая угроза нависла над южным участком фронта 4-й армии. Здесь потрепанная в прежних боях 2-я танковая армия Гудериана (бывшая 2-я танковая группа) была атакована превосходящими силами противника. Русские начали сильное наступление в районе Тулы, задержать которое 2-я танковая армия была не в состоянии. Одна группа русских продолжала наступать на запад, а другая повернула на северо-восток в направлении Калуги. Русские войска, расположенные в районе Таруса – Алексин, тоже перешли в наступление. Здесь опять одна группа устремилась на запад, в то время как другая повернула на северо-запад, в направлении на Малоярославец и Медынь.

Намерения русских были понятны. Они планировали широкое двойное окружение 4-й армии путем нанесения ударов на севере и юге. Их окончательной целью было окружение и уничтожение этой армии на ее позициях западнее Москвы.

Немецкое командование почти не надеялось избежать окружения и разгрома огромной южной группировки. Русские медленно расширяли брешь между 2-й танковой и 4-й полевой армиями. У фельдмаршала фон Клюге не было резервов, чтобы ликвидировать опасность, нависшую над его южным флангом. Более того, 4-ю армию связывала с тылом только одна дорога. Она проходила через Юхнов, Медынь, Малоярославец и Подольск. Все остальные дороги в районе армии скрылись под толстым снежным покровом. Если бы русские, наступая с юга, сумели захватить нашу единственную жизненную артерию, с 4-й армией было бы покончено»[119].

Поэтому хочется подчеркнуть правоту авторов книги «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой», когда они пишут:

«В особенно трудном положении оказалась главная – вяземская группировка противника, в которой находились основные силы группы армий “Центр”. Развитие нашего наступления на ее флангах угрожало ей полным окружением и уничтожением. В целом же весь гитлеровский стратегический центр советско-германского фронта находился на грани полного разгрома»