В Московской битве. Записки командарма - Филипп Иванович Голиков

Всего в боях за декабрь 1941 г. – январь 1942 г. против войск 10-й армии с полной точностью было выявлено не менее 150 действовавших танков противника. 57 танков нами было подбито или захвачено.

Конечно, вся тяжесть борьбы с танками легла на пехоту с ее батальонной, полковой и дивизионной артиллерией.

Решающее значение для исхода этой борьбы имеет то обстоятельство, что по войскам 10-й армии командованию 2-й танковой армии не удалось нанести ни одного по-настоящему массированного удара танками. Дело тут, видимо, в том, что наступление наших дивизий велось одновременно во всей полосе 10-й армии, и велось вместе с соседями, притом напористо, и оно все время было опасным для противника на любом направлении наших совместных действий. Поэтому враг не сумел, не смог, вернее, не рискнул собрать свои танки где-то в один кулак, чтобы бросить их в одном месте компактной массой.

Артиллерия дивизий и полков армии, несмотря на малочисленность, оказалась для немецкой пехоты и танков грозной силой.

Очень трудно приходилось ей при решении задач борьбы с вражеской артиллерией. Как известно, артиллерии корпусного и армейского типа, а тем более РГК, у нас не было вовсе до 25 января. К тому же артполки наших дивизий не имели средств артиллерийско-инструментальной разведки для определения координат цели и корректировки огня по ненаблюдаемым целям. Вместе с тем сказывалась малая дальнобойность дивизионной артиллерии, ее общая малочисленность и отсутствие опыта контрбатарейной борьбы.

Против 10-й армии противник все время применял сильную боевую авиацию. Общее число самолето-вылетов по ее войскам за неполный декабрь и за январь лишь по приблизительным подсчетам достигло 5 тыс.

Читатель уже знает, как сильно 10-я армия страдала от действий вражеской авиации. Войска понесли большие потери в людях и в конском составе. Особенно трудно было в январе. После форсирования войсками армии р. Оки гитлеровское командование, стремясь задержать быстрое продвижение войск армии в направлении Вязьмы, Кирова и Брянска, еще больше усилило свою авиацию на этих направлениях и резко повысило ее активность в районах Белев, Козельск, Сухиничи, Мещовск, Зикеево, Людиново, Шайковка и на всех дорогах, ведущих к ним. Ударам ВВС противника неоднократно подвергались Военный совет армии, ее штаб и оперативные пункты командарма.

У нас же была немногочисленная зенитная артиллерия, и то не во всех дивизиях. Располагаясь в боевых порядках частей и следуя в колоннах прикрываемых войск, она в пределах своих весьма небольших возможностей действовала героически. Недостаток в армии зенитных средств вынуждал нас для борьбы с авиацией противника использовать полевые батареи артиллерийских полков. Пионером этой борьбы был 890-й артиллерийский полк 330-й стрелковой дивизии под командованием майора И.Н. Спижарного. Он применил залповый огонь шрапнелью по снижающимся самолетам противника из орудий, которым придавался максимальный угол возвышения. Опыт этого полка, доведенный до остальных дивизий, пригодился. За декабрь и январь огнем артиллерии был уничтожен 31 самолет противника в районе Сухиничей.

Вопрос управления одиннадцатью дивизиями для Военного совета 10-й армии сразу же приобрел остроту. Очень недоставало самых обычных средств связи. Мало было средств радио. Радиостанции были громоздкими, особенно дивизионные и армейские, сильно отставали, да и работали с перебоями: то не хватало одного, то отказывало другое. Была бесспорная надобность в иных средствах связи, в иных средствах тяги и транспорта, в иных средствах разведки. А действовала наша 10-я армия на широком фронте и в динамичных, маневренных операциях, когда особую роль играла боевая инициатива командиров дивизий при бесперебойном и твердом централизованном управлении армии.

В основном командование дивизиями осуществлялось частными боевыми приказами и короткими боевыми распоряжениями. В этих приказах, помимо общей ориентировки о действиях противника и соседей, обычно излагалась задача дивизии на завтрашний день и ориентировка на следующий. Такой порядок постановки задач, способствовавший соблюдению военной тайны, исключил возможность оставления частей без задач и достаточно полно вводил командование дивизий в курс обстановки.

Неудовлетворительное состояние телефонно-телеграфной связи как внутри армии, так и с ее соседями заставляло командование и штаб армии уделять особое внимание подбору делегатов связи. Беда состояла в том, что часто это был единственный способ, чтобы войти в связь и передать то, что было необходимым. Вспоминаю, что самым надежным и, можно сказать, образцовым делегатом связи был офицер штаба армии капитан Чуфарин Евгений Владимирович. Я убежден в том, что именно такие люди, как он, становятся героями.

Капитан Чуфарин отличался прежде всего величайшей преданностью партии и Родине, ненавистью к немецким захватчикам, бесстрашием, постоянной готовностью в любое время и в любых условиях взяться за выполнение любого боевого задания, спокойствием, выдержкой и огромной настойчивостью.

Ему, как правило, давались самые трудные задания по доставке боевых приказов и по установлению связи с соседями нашей армии. Несмотря на большие затруднения, связанные с непогодой, бездорожьем, непосредственной близостью противника, часто под огнем авиации, Е.В. Чуфарин безотказно выполнял все возложенные на него задания.

Через некоторое время капитан Чуфарин был выдвинут на должность командира кавалерийского полка.

Большое значение в деле управления войсками Военный совет армии придавал личному контакту с командирами, комиссарами и начальниками штабов дивизий, индивидуальной постановке им задач. Отдав приказ, командование армии всегда стремилось выездом в войска помочь подчиненным. Личная помощь позволяла ускорить процесс организации боя и взаимодействия, проконтролировать правильность решений командиров соединений и ход выполнения задач. Направляя таким образом работу командиров дивизий, Военный совет обычно руководствовался тем, чтобы выкроить для них нужное время на организацию боя. Личный выезд в войска Военного совета армии осуществлялся систематически.

С начала контрнаступления впереди основного командного пункта развертывали передовой командный пункт. Он находился в максимальной близости к войскам. Однако организация такого пункта в наших условиях, главным образом из-за отсутствия средств связи, была сопряжена с большими трудностями.

На передовом пункте обычно находилось два самолета У-2. Летчикам этих самолетов приходилось нередко выполнять помимо связных функций и разведывательные задачи, а также заниматься сбором данных о положении своих войск. Не могу не сказать здесь о летчике У-2 т. Ершове, который с исключительной добросовестностью и мужеством выполнял поставленные ему боевые задачи и неизменно доставлял весьма ценные данные. К большому прискорбию, этот отважный летчик погиб в начале наступления, выполняя боевое задание. Находясь в воздухе, он был смертельно ранен в сердце.

Во время затянувшейся блокады противника в Сухиничах, когда правый фланг армии достиг Мосальска, а центр – Кирова, Людиново и начался контрудар врага, потребовалось развернуть передовой командный пункт в Охотное (12 км западнее Сухиничей).

Расположившись в Охотном, я и член Военного совета Т.Л. Николаев имели возможность осуществлять самую близкую и короткую связь с командирами стрелковых дивизий.

В целях