Корабли и люди - Иван Георгиевич Святов

оказались на фланге и в тылу у противника. Молниеносным ударом при огневой поддержке бронекатеров они смяли обороняющиеся неприятельские части, которые стали беспорядочно отступать. Создавшееся положение облегчило Эстонскому корпусу форсирование пролива Вяйко-Вейн на амфибиях и понтонах. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Через полчаса начали высаживаться основные силы десанта 109-го корпуса. Так как шхуны и тральщики из-за большой осадки не могли подойти вплотную к берегу, войска перевозились на берег катерами, а пушки сбрасывались прямо в воду, откуда их бойцы вытягивали на берег при помощи буксирных концов.

Оценив успех высадки дивизии Романенко, я перенацелил на Талику и десант Трушина, который первоначально предназначался к высадке на северном берегу Сааремаа, в районе пристани Тринга. Эстонский и 109-й корпуса, соединившись, стремительно погнали отступающие войска фашистов в юго-западном направлении – на Куресаари.

Сломив отчаянное сопротивление врага, части 8-го Эстонского корпуса овладели главным городом острова Сааремаа – Куресаари. Но, утомленные непрерывными ожесточёнными боями, длившимися восемь суток, бойцы снизили темп наступления, задержались в Куресаари и ночью просто физически не смогли преследовать противника.

Это позволило ему оторваться и отойти на полуостров Сырве, где он сумел закрепиться на наших старых, оставшихся с 1941 года оборонительных позициях, т. е. в самой узкой части перешейка.

Попытка наших войск 8 октября с подходом 109-го корпуса прорвать вражескую оборону не увенчалась успехом, и продвижение 8-й армии остановилось более чем на полтора месяца. Пришлось подтягивать все её соединения и части – моторизованные, танковые, артиллерийские и тылы.

Уже 6 октября силами флота и инженерных соединений Ленинградского фронта была организована постоянно действующая переправа между полуостровом Виртсу и островом Моон.

8 октября в проливе Виртсу был обнаружен стоящий на мели понтон – основание 200-тонного крана (некая прямоугольная платформа), который по снятию с мели тральщики прибуксировали к пристани Виртсу.

Понтон, разделённый на ряд водонепроницаемых отсеков, был наполовину заполнен водой. Удалив её с помощью водоотливных средств прибывших сетевых заградителей «Вятка» и «Онега», мы получили мощное средство для переправы тяжёлой техники. Понтон одновременно мог принимать восемь танков – вдвое больше, чем каждый из сетевых заградителей.

С Чудского озера пришли тридцать тендеров под командованием Сиротинского. Два спаренных тендера могли принять только один танк или самоходное орудие. Таким образом, за один рейс мы могли перевезти свыше тридцати тяжеловесов.

Оставленная мне контр-адмиралом А. Н. Петровым оперативная группа офицеров штаба флота оказалась не в состоянии обеспечить руководство боевыми действиями, ещё меньше – решить проблемы переправы. Я сделал Трибуцу представление о необходимости создания штаба командующего операциями на море и аппарата тыла операции.

Трибуц удовлетворил моё представление. Начальником штаба командующего операциями на море назначили капитана 1 ранга Александра Ивановича Матвеева. Была создана и группа работников политуправления флота во главе с генерал-майором Г. М. Рыбаковым.

Возникла также группа офицеров тыла флота, возглавляемая полковником Ф. В. Булановым. Кроме того, оперативную группу я усилил за счёт офицеров штаба эскадры, вызвав к себе флагманского связиста эскадры капитана 3 ранга Павла Фёдоровича Крысина и офицера скрытой связи капитан-лейтенанта Б. А. Шубникова. Была установлена телефонная связь ВЧ с командованием флота, штабом Ленинградского фронта и наркоматом ВМФ.

Замечу, кстати, что адмирал Трибуц в своей книге «Балтийцы наступают» неверно освещает моё положение и подчинённость Старикову как заместителя по морской части. На самом деле наше правовое положение было равнозначным: как я, так и Стариков подчинялись непосредственно маршалу Говорову, поскольку вся Моонзундская операция, от самого замысла и до конца, проводилась Ленинградским фронтом и Балтийским флотом совместно под командованием самого Говорова.

Координацию действий армии и флота осуществлял генерал-полковник Попов, и временами наезжал командующий флотом Трибуц. Принцип взаимодействия существовал на протяжении всей операции. Генерал Стариков руководил и командовал на суше, я – на море.

В связи с продвижением 8-й армии на полуострове Сырве в середине октября на Виртсу приехал маршал Говоров. Он собрал руководящий состав командиров соединений армии и флота, заслушал доклады об обстановке, Старикова и мой, и приказал сосредоточить на линии фронта все артиллерийские и танковые соединения, провести тщательную разведку и после надлежащей артиллерийской и авиационной подготовки прорвать оборону противника и уничтожить обороняющиеся на полуострове войска фашистов.

К соединениям 8-й армии пришлось переправить ещё артиллерийские бригады генерал-майора Бруссера, полковников Березутского, Ару, Корпачёва, Катунина, Горобца, Потифорова, Бойчука, танковые бригады генерал-майора Зазимко, полковника Чеснокова, подполковников Куслану, Барилова, Черных, майоров Ялейникова, Князева и сапёров полковника Акатова, подполковников Афанасьева, Гультяева, Гуляницкого, Соломахина, майора Ермилова.

20 октября по вызову маршала Говорова меня доставили самолётом на его командный пункт в Цесис для доклада о ходе подготовки операции, о сосредоточении сил и средств КБФ в районе боевых действий и о ходе переправы соединений артиллерии и танков на Сааремаа.

Командные пункты Старикова и мой были перенесены в Куресаари, куда также прибыли генерал Попов и адмирал Трибуц. Подготовка к решающему наступлению длилась почти месяц.

В этот период на Сырве велись местные боевые действия с целью выявления системы обороны противника и, кроме того, сделаны две попытки высадить тактические десанты в районе селения Винтри на восточном побережье Сырве и в бухте Лыу, на западном. Правда обе они успеха не имели.

12 октября на морские охотники был посажен батальон Эстонской дивизии, который намечалось высадить на отлогий песчаный пляж у деревни Винтри, откуда он должен был нанести удар во фланг и тыл обороняющегося неприятеля.

Но поскольку катера имели осадку 1,4 метра, то предполагалось, что, когда морские охотники носовой частью приткнутся к берегу, бойцы спрыгнут в воду и достигнут суши по воде – всего несколько метров.

Однако мы, моряки, не учли одного природного явления, состоящего в том, что, когда морские волны выкатываются на мелкопесчаный пляж, они у самого уреза вымывают песок и, откатываясь от берега, относят его с собой метров на десять-двенадцать. Песок оседает на дно и образует прибрежную гряду.

Планируя высадку десанта, мы упустили из виду это обстоятельство, которое стало для нас фатальным. Всю предыдущую неделю дул восточный ветер силой до 6–7 баллов, и волны вымыли прибрежную ложбину-впадину, создав подводный прибрежный гребень с меньшими глубинами, чем в ложбине.

Когда катера подошли к предполагаемому пункту высадки и уткнулись в гребень, десантники, как и намечалось, попрыгали с винтовками и личным боеприпасом в воду и направились было к берегу Однако вскоре они попали на глубины более двух метров и начали тонуть.

Часть бойцов, побросав винтовки, вернулись на катера, а многие утонули. Катера, подобрав уцелевших и плавающих, возвратились к пристани, где их встретил генерал