Корабли и люди - Иван Георгиевич Святов

В бухте Лыу, на западном побережье Сырве, стояла штилевая погода: бухта замечательно закрывалась от юго-западных ветров перешейком и лесным массивом на нём. Генерал Алфёров распорядился посадить батальон пехоты на девяносто амфибий, чтобы направиться в южную часть бухты с намерением высадить десант во фланг и тыл противника. Но немцы, обнаружив его издали, обстреляли артиллерийско-минометным огнём и амфибиям пришлось повернуть обратно, понеся незначительные потери.

Враг заметно активизировал свои действия на море, ввёл в Ирбенский залив существенные лёгкие силы: эсминцы, самоходные артиллерийские баржи и торпедные катера.

В конце октября в моё подчинение прибыла бригада катерных тральщиков во главе с капитаном 1 ранга Иваном Иосифовичем Метттко и дивизион канонерских лодок («Москва», «Волга» и «Ока») под командованием капитана 2 ранга Эммануила Ивановича Лазо.

Бригаде тральщиков я поставил боевую задачу протралить фарватер от Виртсу до Куресаари, которую в условиях установившейся свежей погоды с силой ветра 5–6 баллов удалось выполнить в сравнительно короткий срок. Более восьмидесяти миль фарватера было протралено вдоль южного берега Сааремаа.

По этому фарватеру дивизион канонерских лодок Лазо и дивизион бронекатеров перебазировались из Виртсу в Куресаари, где противник оказывал активное сопротивление.

В октябре и ноябре канонерские лодки, бронированные и торпедные катера под проводкой катерных тральщиков часто выходили в Рижский залив, в район Ирбена, вступали в бой с фашистскими кораблями и заставляли немцев ретироваться из залива.

Катерные тральщики выполняли работу чрезвычайной трудности и крайне опасную: неприятель постоянно применял против них плавающие мины на тросах с поплавками, установленные почти у самой поверхности воды. Подорваться на таких «сюрпризах» большой сложности не представляло.

При освобождении города Куресаари на полуострове Ромосари мы обнаружили концентрационный лагерь, в котором томились более трёхсот узников – стариков, женщин и детей, пригнанных фашистами из псковских и новгородских земель при отступлении под ударами наших войск.

Все они, истомлённые и измождённые голодом и холодом осенних ночей, находились под открытым небом, под дождями и злыми ветрами. Мы со Стариковым побывали в этом лагере. Нет слов, чтобы описать увиденное.

В лохмотьях, полураздетые, разутые, еле живые, они выглядели страшно. Даже к нам, своим освободителям, они боялись подходить, боялись к нам прикоснуться. Спасённых из лагеря смерти посадили на машины и доставили на Виртсу. Там наши бойцы окружили их любовью и заботой.

Вымыли, одели, оказали медицинскую помощь и на третий день освобождённых узников на машинах отправили на родную землю. Со слезами радости они обнимали наших бойцов, прощаясь с ними. И каждый из нас старался, как мог, проявить заботу и внимание к несчастным пострадавшим.

В период подготовки 8-й армии к решительному наступлению на переправе в Виртсу скопилось большое количество танков, тяжёлых самоходных орудий и всякой крупногабаритной техники. Перевозку производили на понтоне, который, как уже говорилось, принимал до восьми танков Т-34.

Буксировался он тихоходными тральщиками, но их явно недоставало для быстрой переправки боевых сил. Перевозили тяжеловесы также два сетевых заградителя, которые принимали по четыре танка – но тоже недостаточно! Выручили тендеры. Как я уже объяснял, два тендера спаривались борт-о-борт, делался настил из деревянных брусьев, на который поднимали по танку. Спаренные тендеры буксировались морскими охотниками и катерами-тральщиками.

За время работы переправы на острова было доставлено более 74 тыс. солдат и офицеров, 150 танков и самоходных орудий, 730 орудий и минометов, 3000 автомобилей, несколько тысяч лошадей и повозок, более 21 тыс. тонн боезапасов и 22 тыс. тонн всяческих других грузов.

Переправа работала круглосуточно, без перерыва, днём и ночью. В результате такой организации работы к моменту решительного наступления на трехкилометровом фронте на каждый километр приходилось более 300 артиллерийских орудий, до 120 танков и самоходных установок. Было чем попотчевать немца! С другой стороны, с острова мы эвакуировали более 10 тыс. раненых, что свидетельствует о большой интенсивности боевых действий.

В период подготовки нашего наступления противник активизировал свою деятельность на море. Он ввёл в Ирбенский пролив миноносцы и самоходные баржи, а в октябре со стороны Балтийского моря у западного побережья полуострова Сырве появился тяжёлый крейсер «Адмирал Шеер» в охранении эскадренных миноносцев. С фланга вражеские корабли обстреливали позиции 109-го корпуса.

Однажды генерал-лейтенант Алфёров приходит ко мне, выкладывает осколок-днище от 280-мм снаряда и говорит: «Смотри, какими чемоданами угощают нас фашистские корабли с моря. Это очень отрицательно сказывается на настроении наших бойцов. Надо принимать какие-то меры, товарищи моряки».

Я доложил о претензии генерала И. П. Алфёрова В. Ф. Трибуцу и попросил его выделить мне морские самоходные 130-мм орудия, дальность стрельбы которых равна 14 милям, то есть 26 километрам.

Тотчас же, без промедления нам переправили две трехорудийные 130-мм батареи под командованием полковника Терентия Максимовича Зубова. Буквально на следующий день, 20 ноября, они вели бой с кораблями противника, которые, рассчитывая на свою безнаказанность, подошли к берегу, как и в предыдущих случаях, на дистанцию 60–70 кабельтовых.

Обе береговые батареи открыли огонь по крейсеру и добились двух попаданий. Крейсер и миноносцы вышли за пределы дальности наших батарей. Оттуда эффективность стрельбы по нашим позициям значительно снизилась. К тому же пикирующие бомбардировщики и торпедоносцы ВВС КБФ атаковали корабли противника и нанесли тяжёлые повреждения крейсерам «Лютцов» и «Адмирал Шеер».

В Ирбенском проливе наши канонерские лодки и бронекатера только в течение 18 ноября четыре раза вели ожесточенные бои с кораблями противника в Рижском заливе и вынуждали их ретироваться.

К наступлению всё было готово уже к середине ноября, однако генерал Попов и адмирал Трибуц совершенно резонно не хотели его начинать без авиационной поддержки 13-й авиационной армии Ленинградского фронта и ВВС КБФ. А поддержка была невозможна из-за нелётной погоды.

17 ноября начальник гидрометеорологической службы доложил, что на следующий день можно ожидать заметного улучшения погоды, в облаках появятся окна, и авиация сможет действовать. Прогноз этот сделал опытный и серьёзный метеоролог инженер-полковник Селезнёв. Попов и Трибуц решили начать наступление 18 ноября.

В этот день 925 стволов сухопутной и морской береговой артиллерии, сосредоточенной на трёхкилометровом перешейке, при поддержке трёх канонерских лодок, восьми бронекатеров и четырёх торпедных катеров, вооружённых установками реактивных снарядов («катюшами»), обрушили адский огонь на передний край обороняющихся немцев.

Артиллерийская подготовка длилась ровно полтора часа, после чего наши войска ринулись на решительный штурм перешейка при поддержке танков и самоходных орудий. На левом же фланге продолжали палить три канонерские лодки и восемь бронекатеров. Враг был ошеломлён и подавлен. Немцы не выдержали столь