Путь Инквизитора. Том третий. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

И после молодой герцог осушил бокал. Волков, улыбаясь, встал вслед за герцогом и начал, поднимая свой кубок кланяться во все концы стола, принимая добрые восклицания в свой адрес и благодаря за них.

Наконец все стали есть и пить, а слуги сновать вдоль стола, принц сделал знак и заиграла лёгкая музыка, а после Георг Альберт наклоняется к генералу и говорит:

— Дорогой барон, прошу вас, сейчас после второго тоста расскажите всем вашу историю про замок. Многие её не слышали.

— Конечно, Ваше Высочество, — обещает Волков.

Но всё здесь ему не нравилось, хоть вида он и не подавал:

«Какого чёрта я тут делаю среди этих сопляков⁈» — И его чутьё, не подводившее его, как правило, подсказывало ему, что лучше не рассиживаться среди этих знатных юнцов. Нужно было убраться отсюда побыстрее. Сделать о чём просят и уйти. Но эти дурни и музыкантов нагнали, еды наготовили, даже вин своих принесли, думают сидеть здесь до ночи. Как убраться отсюда, чтобы эта молодежь при том не висла у него на руках. И он не был бы самим собой, если бы не придумал выход.

«Кто первый друг и первый враг любых весёлых посиделок? Конечно же вино!»

Конечно же… И он тут же находит глазами фон Готта, и едва тот взглянул на сеньора, Волков манит его к себе рукой: пойдите сюда.

Оруженосец вылазит из-а стола, подходит сзади, Волков делает ему знак приблизиться и говорит тихо:

— Будете говорить тосты, пусть господа пьют.

— Тосты? — Удивляется фон Готт.

— Да, тосты. Вы же любите поболтать, вот и давайте. Покажите себя.

— А что за тосты-то? Не знаю я как их говорить, — всё ещё упрямится молодой человек.

— Болван… Первый — за присутствующих дам, второй — за рыцарство… Потом ещё что-нибудь придумайте, — продолжает настаивать генерал. — Главное, требуйте пить «до дна».

— Ладно, — нехотя соглашается фон Готт, — попробую.

А сам генерал, отпустив его от себя встаёт и поднимает руку, требуя к себе внимания и тишины. И едва все замолкают он и говорит:

— Прекрасные девы, добрые господа, я хочу выпить за того, кто собрал нас здесь. За обаятельного человека и лучшего во всём свете герцога, я хочу поднять свой бокал.

Тут опять же все присутствовавшие мужи встали, чтобы выпить, а Волков и закончил фразу:

— Тот, кто любит нашего принца, тот пьёт до дна, господа!

— Принц, мы пьём до дна! До дна! До дна! — Говорили все молодые люди и выпивали. Даже девы присоединялись к мужчинам и показательно выпивали всё содержимое из своих стаканов.

После все уселись и стали закусывать, а герцог уже распоряжался:

— Прочь музыку, тихо! Я прошу тишины. — И как музыка стихла, он продолжил. — Добрые госпожи, добрые господа, теперь я попрошу, наконец, нашего славного барона рассказать свою историю.

Ну, что тут было делать, как не хотел генерал увильнуть от этой обязанности, да куда уж теперь деться. И он начал говорить, и поначалу, все умолкли и стали его слушать, лишь лакеи старались бесшумно разливать вино по стаканам.

И генерал начал рассказывать громко, чтобы все слышали, и уже стал описывать мальчишку колдуна, как один из лакеев уронил пустой поднос, за что его стал тихо отчитывать хозяин трактира, и после давать ему ещё тумаков, что вызывало у молодёжи живой отклик и смешки. И Волков сразу заметил, что с интересом его слушает лишь граф де Вилькор, что сидел от него по левую руку.

И надавав пинков и подзатыльников лакею, хозяин приближается к герцогу и тихо спрашивает:

— Ваше высочество, птицу подавать пора?

— Что? — не понимал молодой герцог.

— Говядину господа поели, нести вторую смену блюд?

— А… Ну, хорошо, распорядись… — соглашается Георг Альберт.

Хозяин тут же машет платком кому-то. И сразу, как по команде, в залу начинают вносить круглые блюда с жареными дроздами (хорошо прожаренными в большом количестве масла) — мелкой, но очень вкусной птицей. Их наваливали кучей, сверху присыпали чёрным перцем. Мужу такой птицей было не наесться, но на ужинах, где предполагалось пять-шесть смен блюд, даже самые гурманы не брали с блюд больше двух тушек. Две тушки принц положил Волкову на тарелку. Своей рукой. А уже потом взял и себе. После несли рябчиков, но все уже ели дроздов, и рябчиков пока никто не трогал. К птице подали новое вино. И снова оно было выше всяких похвал.

— Опять ваше, граф? — интересуется барон, восхищаясь напитком.

— Да, — довольно отвечает тот.

И тут снова встаёт со своего места широкоплечий и рослый оруженосец Волкова:

— Господа! Мы не учтивы и не галантны, как вонючие бюргеры, которые жрут капусту с салом, пьют пиво и хлопают своих баб по задам. Ведь мы до сих пор не выпили за тех красоток, что присутствуют в этой приятной харчевне.

«Красотки из харчевни! Как ловко он распознал благородных девиц, что под вечер пришли в кабак пить вино в кругу молодых мужчин», — думает барон. Впрочем, фон Готт привлёк к себе всеобщее внимание, все притихли и слушали его с неподдельным интересом, а тот уже и заканчивал свой тост:

— Я попрошу вас всех выпить за тех дам, что соблаговолили разбавить наши солдатские морды своей красотой.

— Солдатские морды? Что он сказал? Он сказал «наши солдатские морды»? — Господа стали смеяться, повторяя это забавное выражение. Они, кажется, не злились на фон Готта. А Волков стал извиняться за своего боевого товарища:

— Ваше Высочество, этот человек половину своей жизни провёл среди офицеров и солдат, извините его грубость.

— Да нет же, барон! — Смеялся герцог. — Он очарователен. Я первый раз в жизни слышу такой отличный тост.

— За дам до дна, господа! — тут же проорал оруженосец.

И первый, кто подхватил его слова, был сам принц:

— Господа! За дам до дна! — После чего сам показательно осушил свой стакан.

«Ну, что ж, веселье, кажется, начинается», — подумал генерал. Он встал вместе со всеми и выпил за дам, всё то, что было у него в кубке. И да, вино де Вилькора было отменным.

⠀⠀

⠀⠀

Глава 13

⠀⠀

Дальше он и не думал продолжать свой рассказ, его уже никто не собирался слушать, разве что де Вилькор. Но молодой граф мог и подождать. И посему барон просто с удовольствием стал разламывать жирных и перчёных дроздов, глядя как оживилась после трёх стаканов вина атмосфера в харчевне. Да, господа стали разговаривать, есть и смеяться. А