Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

тон в отношении „великих“ держав, вера в свои силы, деликатно-простой плевок в котел хорохорящихся „держав“ – очень хорошо… Пусть „кушают“…»[424] Так под влиянием Сталина формировался фирменный дипломатический стиль Молотова.

Как глава правительства Молотов контролировал и развитие культуры. Возвращая ее к классицизму, в советском варианте именовавшемуся «социалистическим реализмом», Молотов, как, впрочем, и Сталин, следовали не только своим личным, довольно обывательским предпочтениям, но и ориентировались на вкусы масс. Сталинское руководство использовало искусство и литературу как средство патриархальной стабилизации общества на основе традиционных ценностей. Советский человек должен быть примерным семьянином, самоотверженным тружеником, ему чужды любые вольности, будь то идейные или сексуальные. Характерен такой вклад Молотова в культуру, о котором он сам вспоминал: «Я был на выставке Веры Мухиной, когда она сделала свою знаменитую скульптуру „Рабочий и колхозница“. Они у нее были голые. Наверное, не очень здорово, когда стоит голая пара с серпом и молотом в руках… Я попросил их все-таки одеть»[425].

Патриархальные вкусы и ценности – хорошо, однако коммунистическая партийность – прежде всего. Накануне I съезда Советских писателей Молотов вместе с Кагановичем, Ворошиловым и Ждановым отправились к Горькому и долго, с трудом убеждали его внести изменения в доклад в соответствии с партийными установками[426]. «Инженеры человеческих душ» должны были внедрять в сознание масс радость по поводу происходящих свершений и готовность отдать им все силы, тем более, когда жизнь, по известному выражению вождя, стала и лучше, и веселее. За это деятели культуры и получают от Советского государства материальное поощрение и возможности комфортной жизни, пока недоступные большинству рабочих и тем более колхозников. Высшим слоям чиновничества по поводу материального обеспечения тоже было грех жаловаться.

В. М. Молотов с дочерью Светланой. 1930-е. [РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1627. Л. 3]

Молотову предоставили дачу в Мещерине. Там можно было изредка переключиться от кремлевской текучки. Приятно шелестела листва, глаз радовали розы. Но чаще он проводил вечера, заканчивающиеся под утро, на даче Сталина, где под вкусную еду и выпивку продолжалось обсуждение партийно-государственных проблем. Впрочем, можно было посмотреть кино, повеселиться, сыграть в бильярд, спеть что-нибудь революционное или церковное.

С 1929 года Молотов регулярно проводил отпуск в домах отдыха в Верхней Мацесте в Сочи, продолжая держать связь со Сталиным по переписке. Сталин и Молотов не только постоянно общались по службе, но и дружили семьями. Полина Жемчужина тесно общалась с женой Сталина Надеждой Аллилуевой.

Жемчужина училась на рабфаке и экономическом факультете Московского института народного хозяйства имени Г.В. Плеханова и делала партийную карьеру. В 1927–1929 годах она была секретарем партячейки на парфюмерной фабрике «Новая заря», затем инструктором райкома партии. В 1929 году Полина выехала в Берлин – рожать. Отечественным врачам не доверяли. Дочь Светлана родилась 8 мая.

С 1930 года Полина перешла на хозяйственную работу – ведь и муж теперь возглавлял управление хозяйственным, а не партийным аппаратом. Она нашла себя в парфюмерии, в 1930–1932 годах была директором парфюмерной фабрики «Новая заря».

Жена Сталина покончила с собой 9 ноября 1932 года. Накануне, после ее ссоры с Иосифом Виссарионовичем, Полина пыталась успокоить Надежду, но, вероятно не догадывалась о ее страшных намерениях. Молотов считал, что причиной последнего поступка Аллилуевой была необоснованная ревность: «У нас была большая компания после 7 ноября 1932 года, на квартире Ворошилова. Сталин скатал комочек хлеба и на глазах у всех бросил этот шарик в жену Егорова. Я это видел, но не обратил внимания. Будто бы это сыграло роль… С этого вечера она ушла вместе с моей женой, Полиной Семеновной. Они гуляли по Кремлю. Это было поздно ночью, и она жаловалась моей жене, что вот то ей не нравилось, это не нравилось… Про эту парикмахершу. Она очень ревновала его. Цыганская кровь. В ту ночь она застрелилась… Сталин поднял пистолет и сказал: „И пистолетик-то игрушечный, раз в году стрелял“. – Я был плохим мужем, мне было некогда ее водить в кино, – сказал Сталин… Я никогда не видел его плачущим. А тут, у гроба Аллилуевой, вижу, как у него слезы покатились. И сказал очень так грустно: „Не уберег“»[427].

После этой трагедии Полина занялась воспитанием не только своей Светланы, но и ее тезки – дочери Сталина. Помимо обычной школьной программы, девочек обучали языкам и музыке[428].

Жемчужина заняла место «первой леди» Кремля, на которое Аллилуева как раз не претендовала. Микоян со слов своей жены Ашхен вспоминал: «Она вела себя по-барски, как „первая леди государства“ (каковой стала после смерти жены Сталина). Не проявляла скромности, по тем временам роскошно одевалась. Дочь воспитывала тоже по-барски… Ашхен вспоминала, что еще Серго Орджоникидзе возмущался: „Для какого общества она ее воспитывает?!“ …Причем дома она играла роль „первой скрипки“ – муж ее очень любил и ни во что не вмешивался»[429].

В. М. Молотов с дочерью Светланой на новогоднем празднике. 1930-е. [РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1627. Л. 5]

А вот деловыми качествами Жемчужиной Микоян был доволен, хотя Сталин ему буквально навязал эту подчиненную. В 1932 году Жемчужина возглавила московский трест ТЭЖЭ (жировой промышленности), который стала ориентировать на развитие современной парфюмерии и увлекла этой идеей не только Молотова, но и Сталина. За успехи в руководстве трестом Жемчужина получила орден Трудового Красного Знамени. В 1936 году в Наркомате пищевой промышленности было создано Главное управление парфюмерно-косметической, синтетической и мыловаренной промышленности во главе с Жемчужиной. В ноябре 1937 года она стала заместителем наркома. Микоян вспоминал, что сначала противился переводу хозяйства Жемчужиной в свой наркомат, но потом писал о ней: «…была способной и энергичной, быстро соображала, обладала организаторскими способностями и вполне справлялась со своими обязанностями… Отрасль развивалась настолько, что я мог поставить перед ней задачу, чтобы советские духи не уступали по качеству парижским. Тогда эту задачу она почти что выполнила: производство духов стало на современном уровне, лучшие наши духи получили признание»[430].

Полина Семеновна Жемчужина. 1935. [РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2.Д. 1628. Л. 2]

Полина восстановила связи с эмигрировавшим в США братом С. Карповским, используя его коммерческие связи в интересах СССР. Разумеется, она делала это с санкции советского руководства.

Жемчужина была наиболее публичной из жен членов Политбюро, нередко сидела в правительственной ложе при посещениях Сталиным и Молотовым Большого театра.

В январе 1939 года последовал высший