Семейная драма XVIII столетия. Дело Александры Воейковой - Александр Борисович Каменский

чтоб он, воззрев на детей своих, и к успокоению всего своего семейства, исполнить приближился оное слово Божие: и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим. Да и самому ему дать почувствовать, сколь нужны жизнь безпорочная в сей маловременной жизни, кольми паче в будущей. И о всем оном генералу-прокурору, куда следует, отписать.

Подлинный подписал

князь А. Вяземской[125].

Приписка на полях:

На подлинном собственною ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА рукою написано тако: Быть по сему.

РГАДА. Ф. 7. Оп. 2. Д. 2749. Л. 45–49.

№ 10. Объявление А. И. Воейковой приговора

1789-го апреля 24 дня. Конфирмованной ЕЯ ИМПЕРАТОРСКИМ ВЕЛИЧЕСТВОМ приговор во всей его силе капитанше Воейковой объявлен, причем ей наистрожайше подверждено: первое, чтоб она впредь до указу не въезжала в обе столицы ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА; второе, чтоб не осмеливалась утруждать ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА своими прошениями, и, наконец, чтобы жила в Рязани спокойно.

К сему объявлению

капитанша Александра Воейкова

руку приложила и во исполнение сего подписуюсь[126].

РГАДА. Ф. 7. Оп. 2. Д. 2749. Л. 50.

№ 11. Черновик письма А. А. Вяземского П. Д. Еропкину

М[илостивый] Г[осударь] мой Петр Дмитриевич!

Отставного капитана Воейкова жена Александра Воейкова утруждала прошениями Ея и[мператорское] в[еличество], но по разсмотрении тех Ея и[мператорским] в[еличество]м оказались оныя не дельными, а сверх того писала в них нарекании несправедливыя на Сенат и на генерала-пор[утчика] Гудовича, где также описывала порочную жизнь мужа своего помянутого Воейкова. Но, как Сенат и господин Гудович представили ей с мужем разобраться совестным судом и в духовном суде, но она от того отреклась, а по сему и обнаружила свою своенравность. И, хотя за утруждение подачею не дельных прошений, что многими законами под тяжкими штрафами строжайше запрещено, а не меньше за неправильное нарекание Сената и господина Гудовича по установленным законам достойна она, Воейкова, тяжкому осуждению, но поелику сие от нее произошло как от жены более своенравной и не сведующей правил добронравия и скромности, пристойной полу ее о жительствующими, то от положенного законами осуждения по единаго Ея и[мператорского] в[еличества] милосердию она избавлена. А дабы однако же впредь от нее напрасных нареканий не происходило, да и Ея и[мператорское] в[еличество] таковыми прошениями утруждать не осмеливалась, повелено ей жить в Рязане, не въезжая в обе столицы Ея и[мператорского] в[еличества] никогда (куда от меня уже отправлена). На содержание ж ей велеть мужу ее давать в год по 500 ру[блей], кои он у господина Гудовича давать обязывался. Оныя ж деньги муж ее имеет взносить всякой год в Рязане в приказ общественного призрения, откудова ей оные и доставлять. Но сверх сего Ея и[мператорское] в[еличество] по правилам своего человеколюбия соизволила предоставить ей, Воейковой, свободу в том, чтоб она изыскала средство, согласное с божескими положениями, к совершенному примирению с мужем ея. Вашему же Вы[сокопревосходительст]ву Ея и[мператорское] в[еличество] всемилостивейше повелела дать приметить, чтоб вы с своей стороны, как благонамеренной человек и будучи родственником Воейкову, по добраго сердца вашего расположению и благоразумию употребили также удобовозможныя средства внушить и мужу ея, чтоб он, возрев на детей своих и к успокоению своего семейства исполнить при[бли]жился оное слово Божие: и остави нам долги наши, яко же мы оставляем должникам нашим, да и самому ему дать почувствовать, коль нужна жизнь безпорочная в сей маловремянной жизни, кольми паче в будущей. Я имею честь о всем высочайшем Ея и[мператорского] в[еличества] соизволении сим вашему высокопревосходительству для должнаго исполнения сообщить, пребывая с искренним и совершенным почтением

В[ашего] высок[опревосходительства]

покорный слуга к[нязь] Ал. Вяземской.

24 апреля 1789 года.

РГАДА. Ф. 7. Оп. 2. Д. 2749. Л. 51–52.

№ 12. Черновик письма А. А. Вяземского П. Д. Еропкину

Милостивый государь мой Петр Дмитриевич!

Особым письмом писал я к вашему превосходительству как об[127] отправлении капитанши Воейковой в Рязань, так и о том, что муж ее давать ей[128] в год по 500 ру[блей], но как она, будучи здесь[129], дошла до такого состояния, что даже и пропитания не имеет, следовательно, она на первой случай в Рязани[130] <должна терпеть не только нужду>[131]

Апреля 1789 года.

РГАДА. Ф. 7. Оп. 2. Д. 2749. Л. 54.

№ 13. Письмо П. Д. Еропкина А. А. Вяземскому

Секретно

Милостивый государь мой князь Александр Алексеевич!

По силе высочайшаго ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА соизволении о капитанше Воейковой заключения, изображенных в почтенном письме вашего Сиятельства от 24 апреля мною вчерашний день полученном, приказал я московскому обер-полицмейстеру о недопущении помянутой Воейковой приезжать в сию столицу, а мужу ее, в свойстве с племянником моим князем Гаврилом Петровичем Гагариным находящемуся, не оставлю внушать к исполнению всего от вашего Сиятельства мне изъесненнаго. И какой успех в сем последнем обстоятельстве происходить будет, о том не премину уведомить вас, милостивый государь мой. Пребывая в протчем с истинным и непременным почтением моим Вашего Сиятельства покорнейший слуга Петр Еропкин.

30 апреля 1789. Из Москвы.

РГАДА. Ф. 7. Оп. 2. Д. 2749. Л. 55.

№ 14. Письмо П. Д. Еропкина А. А. Вяземскому

Милостивый государь мой князь Александр Алексеевич!

По содержанию почтеннаго письма вашего Сиятельства не оставлю я убеждать капитана Воейкова к отсылке в Рязань денег для содержания жены ево. Пребывая в протчем с совершенным почтением моим Вашего Сиятельства покорнейший слуга Петр Еропкин.

Апреля 30 дня 1789-го года. Москва.

РГАДА. Ф. 7. Оп. 2. Д. 2749. Л. 56.

№ 15. Письмо П. Д. Еропкина А. А. Вяземскому

Секретное.

Милостивый государь мой

князь Александр Алексеевич!

Во исполнение высочайшаго ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА соизволения, объявленнаго мне вашим сиятельством, старался я преклонять капитана Воейкова к примирению и общежитию с ево женою.

На сие отозвался он мне, что противу ея никакой злобы, ненависти и мщения в душе своей не имеет и все клеветы, поношения и досады, которые она ему зделала, прощает ей от чистова своего сердца, но на житье с нею согласиться не может, потому 1-е, что он уже третий год одержим параличною болезнию, которая требует пребывания его в Москве по лутчей удобности в лечении; 2-е. в сожитии с нею по ее нраву и малой к нему любви не надеется он иметь того спокойствия духа, которое теперь ему паче всего нужно и 3-е. по имению при себе пятерых малолетных детей, из коих одна уже невеста, воспитание и учение их требует также ево здесь с ними пребывания. А по всем сим обстоятельствам