Женские судьбы Гражданской войны - Михаил Михайлович Сухоруков

и 19 ноября он умер на руках у своей жены. Мария на тот момент была на последнем месяце беременности. Дочь родилась через три дня после смерти отца. Другая версия гласит, что её мужа убили на фронте. Согласно третьей версии, штабс-капитан И. С. Михно не погиб от полученных ран в 1914 году, а умер от чахотки в 1915 году. Попробуем разобраться в том, что же случилось на самом деле с гвардейским офицером на фронте.

Видимо, в то военное время гибель от вражеской пули или от полученных в боях ранений считалась героической. А смерть от тяжёлой болезни, даже случившейся во время боевых действий на войне, воспринималась обыденно.

Судя по версии его смерти в 1915 году, он должен был уйти из жизни зимой или в начале весны второго года войны. В некоторых публикациях упоминалось, что штабс-капитан умер на руках у жены. При этом не указывалось, где больной в это время находился: в санатории, дома в Пензе или на казённой квартире в Петрограде, а возможно, и в военном лечебном учреждении. Вместе с тем это важная точка отсчёта.

Дело в том, что весной 1915 года Мария в качестве вольноопределяющегося под мужским именем уже была на фронте.

Не обнаружены до сих пор и медицинские документы с указанием смертельного недуга офицера-гвардейца. Указанная в публикации болезнь не подтверждена документально. Чахотка, а по современной медицинской терминологии – туберкулёз лёгких, в те годы считалась тяжёлой и практически неизлечимой болезнью. Такое название болезни в русской медицинской практике в переводе с древнегреческого означало «увядание, иссушение». Под столь широкое определение по симптомам подходило большое число других болезней. Кстати, в русской армии в период Первой мировой войны среди офицеров и военных чиновников смертность от болезней составила более 10 тысяч человек, это примерно половина всех боевых потерь в этой категории военнослужащих. При этом на первых местах по смертельным исходам были тиф, холера и дизентерия. Однако молодой гвардейский офицер умер от скоротечной чахотки, которая у него проявилась во фронтовых условиях в расцвете сил – в возрасте 33 лет. Попробуем восстановить печальный ход событий.

Известно, что вечером 2 августа 1914 года лейб-гвардии Семёновский полк в полном составе отправился на фронт с Варшавского вокзала столицы. Их возглавлял командир полка генерал-майор фон Эттер И. С. Боевого опыта он не имел, поскольку в прежних войнах не участвовал. Согласно штату военного времени, в полку насчитывалось 77 офицеров, из них генерал – 1, штаб-офицеры – 7 и обер-офицеры – 69 человек.

По состоянию на 20 августа того же года штабс-капитан И. С. Михно числился среди офицеров полка в должности начальника конной разведки.

Как вспоминали позже офицеры-семёновцы, участвовавшие в боях с начала кампании 1914 года, ситуация на австро-венгерском участке фронта тогда неблагоприятно сложилась для гвардейцев. Из-за неорганизованности и штабной неразберихи элитный полк русской армии нёс большие потери. В конце августа 1914 года полк принял участие в Люблинском сражении и понёс первые потери среди офицеров. Убитыми и ранеными выбыли 10 офицеров. В период с 3 сентября по 9 октября семёновцы в боях не участвовали. Затем они были переброшены в район Ивангорода, где вступили в тяжёлые бои с противником. За два дня непрерывных боёв лейб-гвардии Семёновский полк потерял убитыми и ранеными около тысячи нижних чинов, а также 14 офицеров. За весь период военной кампании 1914 года Семёновский полк потерял убитыми, ранеными и больными 36 офицеров. Как позже вспоминал бывший в ту пору подпоручиком Семёновского полка А. Зайцов, за период с 20 августа по 6 ноября 1914 года полковые боевые потери среди офицеров составили: убитыми – 11 и ранеными – 17 человек. Всего 28 человек. Сравнивая приведённые цифры потерь, получаем, что за этот период боевых действий в результате небоевых потерь (болезней) полк потерял 8 офицеров. Одним из них оказался и капитан И. С. Михно. Так получается, что за короткое время пребывания на фронте он успел отличиться в боях и получил очередной чин капитана.

Смерть на руках жены

С фронта тяжело больного офицера привезли в Пензу, где в то время проживала его молодая жена. Мария к тому времени была на последних месяцах беременности. Видимо, в помощь ей приехала в Пензу и мать Ивана Сергеевича. А возможно, её вызвали в связи с тяжёлым состоянием сына. Кстати, нет ясности в вопросе, почему тяжело больного офицера не отправили на лечение в столичный военный госпиталь, а отправили лечиться на дому.

Несмотря на все принятые меры, спасти его не удалось. За три дня до полкового праздника капитан лейб-гвардии Семёновского полка умер. В газете «Пензенские губернские ведомости» в номере от 19 ноября 1914 года был опубликован некролог, в котором сообщалось: «Капитан Иван Сергеевич Михно после непродолжительной, но тяжкой болезни скончался 18 сего ноября, о чём с душевным прискорбием извещают жена и мать покойного. Панихиды в квартире Владислава Герасимовича Лысова в 11 час. утра и в 7 вечера».

Какие новые факты либо подтверждения наших предположений приведены в газетном некрологе? Указано, что И. С. Михно на момент смерти имел чин капитана. Умер он не от полученных на фронте ран, а вследствие «непродолжительной, но тяжкой болезни». Произошло печальное событие 18 ноября 1914 года, а не в 1915 году, как считалось ранее. Панихиды проходили на квартире тестя, а не в доме Лысовых. Видимо, это было связано с заразностью болезни и с тем, что Мария Владиславовна в это время была на последнем месяце беременности. Похоронен капитан Михно был на Митрофаниевском кладбище в Пензе, что подтверждается другими фактами. Конечно, полная информация о том, когда, при каких условиях и чем конкретно заболел офицер-семёновец на фронте, может быть получена из его послужного списка и перечня медицинских документов, подтвердивших факт его заболевания в период военных действий. Судя по всему, он не был уволен в отставку по болезни, а отправлен в отпуск на лечение. В этом случае он должен был оставаться в списках офицеров лейб-гвардии Семёновского полка. По некоторым сведениям, последняя должность капитана Михно была не начальник конной разведки, а полковой адъютант. Однако подтверждающие этот факт документы до сих пор не обнародованы, а возможно, ещё и не найдены.

Нет ясности и в том, обращалась ли вдова Мария Михно с прошением о назначении пенсии ей и новорожденной дочери в связи со смертью мужа и отца в результате полученной на фронте тяжёлой болезни. По существовавшему в то время пенсионному законодательству они имели право на военную пенсию, а также