Женские судьбы Гражданской войны - Михаил Михайлович Сухоруков

Спустя 7 дней – 25 ноября у Марии Михно родилась девочка, которую назвали Натальей. Так Мария Владиславовна Михно стала вдовой в 21 год, оставшись вдвоём с новорождённой дочерью. Крестили её всё в той же Введенской церкви спустя три дня после рождения. Спустя несколько месяцев, оставив новорожденную дочь нескольких месяцев от роду на попечение престарелого отца, Мария отправляется в столицу для поиска возможностей по исполнению своего плана о поступлении на военную службу.

5.4. Под мужским именем – на фронт

Какими мотивами объясняется внезапное решение Марии Владиславовны о поступлении на военную службу и участии в боевых действиях на фронте, доподлинно неизвестно. Чаще всего высказывается предположение о том, что она решила отомстить врагу за смерть мужа и свою разрушенную войной жизнь. Остаётся загадкой, откуда в этой внешне хрупкой и физически слабой женщине, получившей элитное женское образование, вдруг проявилась железная сила воли, бесстрашие и внутренняя готовность к подвигу.

Проявив известную изобретательность, настойчивость и воспользовавшись прежними связями в столице, она сформулировала свою цель и выбрала путь её достижения. Будучи выпускницей Смольного института, она была вхожа в светские салоны и в места, где бывали члены царской семьи. Узнав, что старшая дочь императора Николая II – Ольга Николаевна ещё с 1909 года является шефом (почётным командиром) 3-го гусарского Елисаветградского полка, Мария решилась обратиться к ней с просьбой о помощи в поступлении на военную службу в её подшефный полк.

Великая княжна Ольга Николаевна ценила бесстрашие и преданность офицеров и солдат своего полка, интересовалась его жизнью и оказывала ему своё внимание. С начала войны старшая дочь царя находилась в Петрограде и вместе с матерью-императрицей и сёстрами в качестве сестры милосердия ухаживала за ранеными. Но связи со своими гусарами, находившимися на фронте, не теряла.

Именно к великой княжне Ольге, почти своей ровеснице, обратилась безутешная вдова со своей необычной просьбой. Выбор пал на Ольгу в связи с тем, что при дворе про неё говорили, что она добра и отзывчива, сопереживала другим в их несчастьях и всегда старалась помочь. К тому же она была единственной из её сестёр, кто мог возражать венценосным родителям и настаивать на своём. Судя по всему, встреча Ольги с Марией была неофициальной и разговоры велись устно, поскольку никакие прошения не упоминались. Однако это вовсе не исключает того, что их не было вовсе. Следующее обращение вдовы гвардейского офицера М. В. Михно, возможно, по совету самой Ольги, было адресовано уже самой императрице Александре Фёдоровне с той же просьбой. Каким образом Мария Михно обратилась к царице – письменно, устно, через придворных дам или каким-то иным способом, – осталось неизвестным. Однако дальнейшая цепочка решений более-менее понятна. Императрица рассказала о печальной ситуации императору и попросила его помочь несчастной вдове заменить умершего мужа в армейском строю на фронте. Император с сочувствием отнёсся к патриотическому порыву молодой дворянки и отдал соответствующее распоряжение военному министру. Безусловно, воля царя была исполнена без бумажной волокиты и задержек. В начале весны второго года войны Мария Владиславовна Михно поступила вольноопределяющимся под именем Андрея Михно в 3-й гусарский Елисаветградский Её Императорского Высочества Великой Княжны Ольги Николаевны полк.

Девица в гусарском строю

Этот прославленный полк вёл свою историю с 1760-х годов, участвовал во всех войнах и не раз отличался в сражениях. Из-за цвета парадного мундира в армии их называли «голубыми гусарами». Полковой праздник ежегодно отмечался в день Святой Троицы, который приходился на 50-й день после Пасхи.

С началом Первой мировой войны гусарский полк участвовал в первых тяжёлых боях в Восточной Пруссии, а весной второго года войны был переброшен на другой участок фронта – в Литву.

Вольноопределяющийся Андрей Михно прибыл в полк ранней весной 1915 года. Под этим мужским именем скрывалась молодая офицерская вдова М. В. Михно. Но вначале все воспринимали её как дворянского юношу-добровольца, которого для прохождения службы определили в 5-й эскадрон. Командовал этим эскадроном в ту пору ротмистр П. П. Обух. Так началась нелёгкая и полная опасностей фронтовая жизнь выпускницы Смольного института. Со временем её тайна раскрылась, но она уже успела зарекомендовать себя в боях храбрым гусаром. «Мария Владиславовна недурно ездила верхом по-мужски, – вспоминал позже её однополчанин Б. Н. Архипов, бывший в то время поручиком в 3-м гусарском полку, – но, конечно, никогда не обучалась владению оружием и разведке: значит, с боевой точки зрения была бесполезна. Мало того, постоянное днём и ночью присутствие молодой женщины, переодетой гусаром, очень стесняло офицеров и солдат. Командир полка и не прочь был бы избавиться от такого добровольца, но ему подтвердили, что всё сделано по личному желанию Государя Императора. Пришлось смириться со свершившимся фактом».

Когда и где молодая дворянка училась верховой езде, достоверно неизвестно. В некоторых источниках её навыки и умения верховой езды объясняются тем, что якобы с детства «лошади были её страстью», а также тем, что в усадьбе Лысовых она «создала небольшой образцово-показательный конный завод». Однако имеющимися документами пензенских архивов, как отмечает Л. В. Рассказова, эти факты не подтверждаются.

В воспоминаниях Б. Н. Архипова есть описание внешности вольноопределяющегося Марии Михно на момент её прибытия в полк. «Она была среднего роста, – читаем строки воспоминания её однополчанина, – некрасива, но хорошо сложенная, очень энергичная и выносливая, несколько экзальтированная, но скромная и умственно хорошо развитая». Насколько приведённое описание внешности Марии соответствовало оригиналу, судить сложно, поскольку у каждого свои представления о женской красоте и эталонах портретных изображений. Сохранились и другие описания внешности георгиевского кавалера М. В. Михно. Например, в Париже в белоэмигрантском издании «Часовой» её современники видели её в несколько ином ракурсе. «Наружность М. В. не бросалась в глаза – небольшого роста, худенькая, быстрая в движениях. Лицо с выдающимися немного скулами, – как описывали её внешность знавшие её люди, – волосы темные, не густые, нос небольшой, довольно правильный, губы тонкие, сжатые, глаза серые, меняющиеся в зависимости от внутренних переживаний, загорающиеся веселыми искорками в минуты воспоминаний… Жила она нервами, жаждала опасности и деятельности, состояние отдыха и покоя, казалось, было для нее страданием.

Речь быстрая, отрывистая, всегда почти с нервным подъемом. Этим нервным подъемом, горячностью она и заражала многих. Она обладала даром влиять на других. В ней замечались черты веселой удали и какая-то русская солдатская простота. Пафоса и громких фраз, – как вспоминали современники Марии Владиславовны, – она не любила. Одета она была всегда легко и просто по-походному…»

К тому же за время фронтовой жизни лицо её