Балтика (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

– А вам, бригадир, предстоит направиться в финляндскую армию. Нам здесь так не хватает храбрых и искусных офицеров!

Определив Римского-Корсакова в передовой отряд, Мусин-Пушкин долго сидел, тарабаня пальцами по столу:

– Ишь, что деется! Своих будто генералов у меня нет, еще и варягов присылают! Чувствую, что подсиживать начали, но вот от кого сия интрига идет, пока не измыслю!

Между тем бои больше напоминали перестрелки. Немецкий историк пишет: «В Финляндии в течение всего лета происходили незначительные стычки, причем в общем, успех оставался на стороне русских. Шведы потеряли, главным образом от болезней, почти 10 000 человек».

Если в прошлую кампанию Мусина-Пушкина императрица Екатерина называла иронично «мешком нерешимым», то теперь уже от былой иронии не осталось и следа, теперь в отношении командующего она употребляло выражение куда более определенное – «болван сущий». Было очевидно, что долго терпеть Мусина-Пушкина не будут и судьба его предрешена. Впрочем, общую ситуацию спасало то, что вялость и нерешительность российского командующего компенсировались такими же качествами его противников.

На зиму наша армия в Финляндии разошлась на постой по деревенькам вдоль границы и лишь к началу мая начала собираться в полки и отряды. Левый фланг армии от опушки шхер составил корпус генерал-поручика Левашева в 6 тысяч человек, опиравшийся на крепость Фридрихсгам. Далее вдоль речки Кюмени располагался центральный корпус генерала Михельсона с опорой на крепостицу Давыдов, и, наконец, правый северный фланг у Нейшлота составлял отряд генерал-майора Шульца в 5 тысяч человек. Помимо этого, около 10 тысяч резервов стояло у Выборга.

Со стороны шведов нам противостояли примерно равные силы. У Фридрихсгама корпус Мейерфельда, против Михельсона сразу два корпуса – пехота генерала Платена и кавалерия барона Сигрота. Против Нейшлота по-прежнему стоял корпус Стединга. Что касается Сайменских озер, то противники вооружили друг против друга обывательские лодки.

У Финского залива наши позиции значительно выдавались вперед, что тревожило генералов, и не зря. Уже 12 мая шведы на галерах подошли к Абборфорсу и легко оттеснили наши дозоры с левого берега реки Кюмени. На Каторжном острове, что напротив Фридрихсгама, шведы спешно ставили батарею за батареей. Ситуация сразу осложнилась. Двинь сейчас Густав всем своим шхерным флотом на Выборг – и остановить его там будет нечем. У державшего там морскую оборону Слизова была все та же чертова дюжина старых галер и ничего более. Гребной флот все еще снаряжался в Петербурге.

Испуганный Мусин-Пушкин немедленно запретил всякое наступление, выжидая, что будут делать шведы.

Однако пока приказ главнокомандующего везли по лесам на местных тарантайках, на северном фланге наши все же атаковали.

Боевые действия начались там в последний день мая. Наш авангард у озера Сайма легко сбил шведские дозоры и захватил городок Христина. Через день, уверовав в успех, Шульц атаковал шведов при Парасальми. Однако неудачно. Солдаты атаковали густыми колоннами, и шведы легко расстреливали их картечью. Потери были огромны, и атака захлебнулась. Сам Шульц был ранен. Примчавшийся к месту боя генерал Михельсон был в ярости.

– Это не бой, это бойня! – ярился он, разглядывая поле боя, заваленное трупами в окуляр подзорной трубы.

На следующий день наши снова атаковали, но уже заходя шведам с флангов. С фронта же их крушила артиллерия. Неприятель был сбит с позиций и бежал.

– Каковы потери? – запросил Михельсон батальонных командиров.

– Раненых два десятка, а убитых нет вовсе! – доложили ему.

– Вот так и надо впредь воевать! – назидательно покачал головой командир корпуса в сторону своего штаба.

Шведов пытались окружить в районе городка Святой Михель, но они так быстро рванули дальше, что наши их просто не догнали. Потрепали только арьергард. Бассейн озера Сайма был освобожден, но радости от этого было немного.

Офицеры рассуждали:

– Какой толк с того, что мы захватили эти леса непролазные. Отсюда куда не скачи, раньше, чем за три года не доскачешь, да и шведов теперь по лесам, поди, сыщи! С кем теперь воевать-то будем!

А на южной позиции король Густав себя ждать не заставил. Шведские войска перешли в генеральное наступление, переправились на левый берег Кюмени, и начали теснить огрызающийся отряд генерала Боура дальше и дальше. Теперь угроза окружение нависла уже над Фридрихсгамом.

К этому времени гребной флот еще только начал вытягиваться из Невы в залив, а адмирал Чичагов был озабочен занятием Поркаллаудского поста, который бы прервал прибрежное сообщение Швеции со Свеаборгом. Помощи ждать было неоткуда.

Глава третья

На флангах

По всем статьям командовать гребным флотом в кампанию 1789 года выпадало капитану 1-го ранга Слизову – и опыт, и знание морского театра и заслуги, все при нем. Но доверять простолюдину целый флот императрица не пожелала.

В середине апреля в Петербург прибыл из Херсона принц Карл Нассау-Зиген. В прошлую кампанию принц отличился в сражении с турецким флотом под Очаковым, за что получил чин вице-адмирала. Однако потом вызвал недовольство всесильного Потемкина и был спроважен с Черного моря на Балтику. Там принц был принят императрицей. Екатерина благодарила Зигена за очаковскую победу, говорила комплименты.

Принц галантно раскланивался:

– Мадам! Мои лучшие победы во славу вашего имени еще впереди!

Шестого мая Нассау-Зиген был неожиданно для всех назначен командующим гребной флотилией.

Помимо прошлогодних очаковских лавров он был симпатичен Екатерине светскостью и остроумием, не чета какому-то сиволапому Слизову! При этом все делали вид, что не знают о том, что половина европейских государств за Зигеном титула принца так и не признала, считая его самозванцем. Свои услуги Нассау-Зиген ранее безуспешно предлагал Австрии и Франции, Испании, Польше и даже Турции. Пригрела же авантюриста только Россия. В петербургском свете были довольны, как-никак и у нас свой собственный принц объявился, а настоящий он или фальшивый, какая разница! К тому же за принцем была слава участника кругосветной экспедиции Бугенвиля.

Нассау-Зиген, по словам современника, «был высокого роста и хорошо сложен, но лицо его маловыразительно, его приемы холодны, манеры заурядны, его разговоры плоски; он имел много качеств, которые создают героя». Другой современник писал, что принц Нассау-Зиген имеет «предприимчивый характер, поразительную энергию и величайшее презрение к смерти; его таланты, впрочем, были столь же ничтожны, сколь велика была его неустрашимость».

В мореходстве там Нассау-Зиген не преуспел, зато не пропускал ни одной драки с дикарями и вволю наохотился на всякую экзотическую живность. Не будучи богатым, материальное положение принц поправил удачной женитьбой на одной из богатейших невест Польши, вдове Каролине Сангушко, урожденной Хадзько. Бывшая вдова в одночасье стала принцессой, а у Зигена зазвенело в