Балтика (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Из воспоминаний адмирала П. Чичагова: «В это время во главе иностранцев во флоте был принц Нассау-Зиген. В России, менее чем где-либо, понимали, почему его именуют принцем; по крайней мере, в Австрии отказывали ему в чести там называться принцем и, упоминая в разговоре о нем, говорили: «тот господин, который желает быть принцем Нассау-Зигеном, не имея на то права по происхождению». Отец мой (адмирал В.Я Чичагов. – В. Ш.) совершенно справедливо называл его «темной личностью». Это был тип проходимца неизвестной национальности, так как ни одного языка не знал хорошо и ни на одном не писал правильно. Родиной его был весь мир, и он любил на словах ту страну, где ему больше платили. В последнее время он пристрастился к России, так как нигде ему не удавалось столь удачно обманывать людей, как русских, и получать незаслуженные награды. Целью своей жизни Нассау-Зиген поставил добиться власти, могущества и сделаться правителем народа или королем. Он и походил на сказочного короля-авантюриста, летающего из одного конца мира в другой…»

Принц Карл Нассау-Зиген

Балтийские флагмана отнеслись к назначению Нассау-Зигена более чем прохладно. По общему мнению, более иных на должность эту был достоин бригадир Петр Слизов, который в прошлую кампанию храбро показал себя под Фридрихсгамом. Пригорюнившегося Слизова утешал чесменский соплаватель и друг Круз:

– Плюнь ты на это дело, Петруха! Я вот тоже за что про что из Кронштадта в море не выпускаем, вроде как на карантине холерном сижу и ничего, духа не теряю. Время нонче такое – лизоблюдское, а потому мы с тобой – моряки знатные и не в фаворе. Но еще петухи и на нашей улице запоют!

Относительно французского принца Круз настроен был вообще сердито:

– Государыня, по простоте душевной видит в сем заморском голубе залог побед мечтательных, но найдет позор кровавый и неудачный!

– От чего ж такая уверенность, Александр Васильич? – спрашивали сидевшие за столом питейным флагманы балтийские.

– А от того, что за дело наше россейское, кровное, только одни россияне стоять до конца могут! – отвечал им толстый Круз.

Не желая встречаться с Нассау-Зигеном, Слизов отпросился у Чернышева в Выборг к своему маленькому отряду. Его не отговаривали, знали, что обида лучше переносится вдалеке.

В день назначения на новую должность Нассау-Зиген получил и вице-адмиральский чин, так сказать, для поднятия авторитета. В помощь принцу на флотилию был назначен еще один заезжий авантюрист – мальтийский рыцарь и известный масон граф Литта, тоже остроумец и царедворец отменный.

Двадцатипятилетний итальянский граф был обучен риторике и классической философии, в совершенстве знал латынь и легко щеголял изречениями древних. При этом весь боевой опыт графа Юлия заключались в трех кампаниях мальтийского флота против варварийских пиратов, причем в кампаниях самых рутинных, ни к каким победам не приведших. Кампании эти Литта провел в качестве капитана галеры «Ла Магистрата», при этом молодого аристократа, по обыкновению, опекал опытный шкипер. Боев никаких не было, а вся служба Литта свелись лишь к рутинному крейсерству. Затем, вернувшись на родину, он в качестве делегата от великого приора герцога Патерно был определен к проведению ревизии имений и строений, принадлежавших великому приорству Ломбардскому. Вот, в принципе, и все, чем отличился молодой граф до 1788 года.

Когда в 1788 году императрица Екатерина обратилась через нашего посла на Мальте, генерал-майора Псаро, к Великому магистру Мальтийского ордена герцогу Рогану с просьбой прислать ей сведущего в морском деле рыцаря, герцог не нашел ничего лучшего, чем прислать честолюбивого, но абсолютно ничем себя не проявившего брата-масона Юлиуса Литта. Как говорится, возьми Боже, что нам негоже…

В Петербург молодой искатель удачи прибыл в начале января 1789 года. Современники отметили большой рост, мужественную осанку и привлекательную, многообещающую физиономию графа Литта.

Граф сейчас же был представлен императрице и оставил приятное впечатление. Екатерина была милостива, после разговора ни о чем молодой граф был приглашен на все придворные спектакли. Помимо этого, Литта был с распростертыми объятьями принят в столичных масонских ложах.

Уже 7 марта 1789 года императрица подписала указ о принятии «мальтийского кавалера и тамошнего флота капитан-командора Юлия Литты на русскую службу с чином капитана 1-го ранга, с пожалованием капитаном генерал-майорского ранга» и назначением его начальником гребной флотилии, с жалованьем по 8000 рублей в год и на стол по 150 рублей в месяц. Сообщая своей семье о своем важном назначении, Литта с гордостью добавлял, что он «самый молодой генерал в России».

Увы, нет пророков в своем Отечестве, а потому с завидным упорством у нас искали таковых где угодно, но только не у себя.

По-русски де Литта не понимал ни бельмеса, да, впрочем, и не пытался понимать. Несмотря на это Екатерина приказала кронштадтскому начальству беспрекословно исполнять все требования европейского гастролера. Это было оскорбительно, но не бросать же службу из-за этого в столь трудный для Родины час!

Впрочем, вскоре графу пришлось потесниться, так как его должность была передана прибывшему с юга принцу Нассау-Зигену. Литту пришлось довольствоваться должностью его младшего флагмана. Но искатель счастья был рад и этому.

С собой на флотилию Нассау-Зиген притащил и своего дружка – немца Винтера, которому выбил чин капитана 1-го ранга. Флаг-офицером принц взял к себе невесть откуда появившегося француза – шевалье де Ваража. Самое любопытное состояло в том, что ни принц, ни граф, ни их дружок Винтер, ни де Вараж не понимали по-русски ни бельмеса.

– Я ставлю судьбу на карту! – говорил Зиген своему дружку де Варажу. – Если счастье выведет, утвержусь в Росии, если нет – поищем удачи где-нибудь еще!

Как эта публика собирались воевать и побеждать шведов, было совершенно непонятно. Из всего русского словесного многообразия помимо матерщины принц усвоил всего лишь два слова – «вперед» и «греби», которые постоянно и выкрикивал. А так как произношение принца оставляло желать лучшего, то у него получалась сущая абракадабра – «пирог» и «грибы». Разумеется, что уже через несколько дней вся флотилия величала именитого проходимца не иначе как «пирог с грибами».

С Черноморского флота Нассау-Зигена, как известно, выгнали после скандала с всесильным князем Потемкиным. Однако, едва прибыв в Петербург, Нассау-Зиген сразу же начал яростно интриговать против графа Чернышева, надеясь… занять кресло вице-президента Адмиралтейств-коллегии. Это было столь неожиданно, что многоопытный царедворец граф Иван Григорьевич весьма озадачился.

– Ну и наглец, ну и проходимец! – говорил он своей супруге Анне Александровне. – Уж на что я в делах дворцовых пытанный и то на такую авантюру никогда бы не решился!

Оглядев готовящиеся