Портреты заговорили… - Юрий Кириллович Толстой

Жизнь Александры Иосифовны и ее дяди М. Я. Пергамента, как и других представителей русской демократической интеллигенции, в послереволюционные годы складывалась нелегко. Не говоря уже о том, что их идеалы оказались вдребезги разбитыми и приходилось вести борьбу за скудное существование, над ними, как дамоклов меч. постоянно висела угроза репрессий. Михаила Яковлевича по возвращении из Китая, по-видимому, спасло то, что он с помощью своих молодых сотрудников, в том числе и Л. А. Лунца, успешно вел дела по защите имущественных интересов Советского государства за рубежом, доказывая экстратерриториальное действие принятых революционной властью законов о национализации. К тому же он скончался еще до того, как большевистский террор достиг своего апогея. Проживи он еще несколько лет – и трудно сказать, какова была бы его участь, особенно если вспомнить, что произошло с российскими гражданами, вернувшимися в Советский Союз из Харбина[114]. М. Я. Пергамент скончался в Ленинграде в 1932 г. и похоронен на Смоленском православном кладбище. А. И. Пергамент незадолго до своей кончины предпринимала усилия к тому, чтобы могила дяди, учитывая его заслуги, была взята под охрану государства, но они успехом не увенчались.

Самой Александре Иосифовне тоже пришлось несладко. Отец ее детей погиб на фронте, затем она вышла замуж за Д. М. Генкина. Надо, однако, сказать, что Пергамент и Генкин нашли друг друга. Они нежно заботились не только друг о друге, но и о детях от предыдущих браков, ставших, по существу, их общими детьми.

Дмитрий Михайлович Генкин, будучи до революции студентом юридического факультета Московского университета, состоял членом РСДРП и вел пропаганду среди рабочих. Он был делегатом IV (Объединительного) съезда РСДРП в Стокгольме – по списку меньшевиков. Сестра его Ольга, находясь в гражданском браке с Емельяном Ярославским (Губельманом), в годы Первой русской революции занималась доставкой оружия боевым рабочим дружинам и была убита монархистами. Она послужила прототипом одного из персонажей фильма «Товарищ Арсений». Напомним, что это был партийный псевдоним Михаила Фрунзе. Сам Генкин давал рекомендацию на вступление в партию Матвею Федоровичу Шкирятову, впоследствии одной из самых зловещих фигур сталинского руководства. В дальнейшем Генкин вышел из партии и вновь вступил в нее незадолго до кончины, причем его поддержал М. А. Суслов, который слушал лекции Генкина в Плехановском институте[115].

А. И. Пергамент еще до моего знакомства с ней, которое в дальнейшем, несмотря на разницу в возрасте, переросло в дружбу, была хорошо известна как один из наиболее авторитетных специалистов в области семейного и жилищного права. Она смело и последовательно, иногда даже с излишней запальчивостью отстаивала интересы матери и ребенка. По-видимому, это было продиктовано не только ее душевными качествами, заложенным от природы высоко развитым чувством материнства, но и тем, что она нередко оставалась одна с детьми на руках.

Вспоминаю такой эпизод. Александра Иосифовна, бывая в Ленинграде, обязательно навещала могилу Михаила Яковлевича на Смоленском кладбище. В то время я жил на Васильевском острове недалеко от кладбища. Как-то мы условились, что после посещения кладбища Александра Иосифовна заедет ко мне, откушает, после чего отправится в Городской суд на встречу с судьями, где прочитает лекцию о семейно-брачном законодательстве и ответит на их вопросы. День был морозный. Моя домоправительница, которая, как и Александра Иосифовна, была из «бывших» и ей симпатизировала, приготовила обед с закусками, а я выставил на стол графин с вишневой наливкой, настоянной на спирту, разбавленном примерно наполовину. Александра Иосифовна, хотя и была в каракулевом манто (в то время еще можно было безбоязненно посещать кладбище одетой в каракуль), изрядно продрогла. Я сразу же предложил ей рюмку настойки, а в виде закуски икру и семгу или севрюгу (точно не помню). Тогда все это при моей профессорской зарплате было вполне доступно. Александра Иосифовна не отказалась, причем дело не ограничилось одной рюмкой. На обеде был мой друг, биолог по специальности, который, как и я, не был еще женат, но, в отличие от меня, не пропускал ни одной юбки. Александра Иосифовна, захмелев, стала излагать свои взгляды на реформу семейного законодательства. Они сводились к тому, что у каждого ребенка должен быть отец, а потому нужно максимально расширить основания для признания отцовства. Если же кто-то и будет платить алименты на содержание чужого ребенка, подвела итог Александра Иосифовна, то большой беды в этом нет. Словом, отвечать нужно не только за себя, но и за того парня. Мой товарищ, у которого рыльце было в пушку, несмотря на свой рост 185 см, стал буквально трястись от страха, поскольку решил, что все это уже прописано в законе. Александра Иосифовна не без удовольствия наблюдала за произведенным ею эффектом.

После окончания трапезы мы вызвали такси и Александра Иосифовна поехала в Горсуд. На следующий день она мне позвонила, сказав, что изрядно захмелела и не помнит, какую околесицу несла в Горсуде. Но здесь она была неправа. От членов суда я узнал, что Александра Иосифовна, как всегда, была в форме и ее лекция более чем удовлетворила слушателей.

На торжественном заседании, посвященном юбилею ВИЮНа, который к тому времени был переименован во ВНИИСЗ, Александре Иосифовне было поручено зачитывать письмо коллектива в адрес ЦК КПСС с выражением благодарности за неизменную помощь и поддержку. Голос у Александры Иосифовны был хорошо поставлен, она была в отличной форме и блестяще справилась с почетным поручением. По окончании заседания я не без сарказма (что было, то было) поздравил Александру Иосифовну с успехом. Она подняла на меня глаза, в которых была затаенная грусть, и сказала: Бога ради, не говорите об этом Варваре Федоровне (она имела в виду мою домоправительницу, бывшую тверскую помещицу, в годы репрессий лишившуюся мужа, которого реабилитировали посмертно). Я обещал ей этого не делать и, разумеется, слово свое сдержал.

Роль знаменосца на этом заседании выполнял талантливый цивилист Исидор Абрамович Грингольц, который в то время готовил к защите докторскую диссертацию.

Хотя Александра Иосифовна так и осталась кандидатом юридических наук, а в присвоении звания профессора ей неосновательно было отказано, она, вне всякого сомнения, в течение длительного времени являлась de facto лидером отечественной школы семейного права, разделяя вместе с нею все ее успехи и неудачи.

С конца пятидесятых годов Александра Иосифовна принимала активное участие в работах по кодификации гражданского, семейного и жилищного законодательства. Весом ее вклад в подготовку второго издания монографии С. И. Аскназия «Советское жилищное право», которая была