журнал "ПРОЗА СИБИРИ" №1 1996 г. - Вячеслав Крапивин

Прокричав последнюю фразу, президент полез в джип. Сразу, как только джип двинулся, за ним покатил танк сопровождения, все скрыв в облаке пыли.

— С наукой покончено, — сказал Минц. — Осталась лишь человеческая трагедия. Скоро домой из загса вернется мать Гаврилова...

— Какая ужасная судьба! — сказал Удалов.

Он последовал за Минцем в его кабинет. Не хотелось идти домой и отвечать на вопросы обедневшей Ксении. Все равно хорошим уже не кончится.

— Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — сказал Минц, словно подслушав мысли Удалова.

— Нельзя быть таким жестоким, — упрекнул друга Удалов. — Дети погибли, молодые мужчины... на пороге семейного счастья...

— Да? — Минц поставил на плиту чайник. — Тогда ответь мне, что надо путешественнику во времени? Если он едет из прошлого в будущее — то достижения человеческого ума, вещи, предметы, радости жизни, которые в конце концов обернутся радостями, а не испытаниями, когда вторгнутся в жалкую цивилизацию, подобную нашей. Это ясно. А если он отправился из будущего в прошлое?

— Я знаю, — сказал Удалов, — я думал. Им нужны естественные предметы, шелк и хлопок, янтарь и огурцы, мед и кедровые орешки. Они, наверное, истратили все, что есть на Земле, и теперь тоскуют.

— А тебе не кажется, что это наша вина? Что это мы истратили то, что есть на Земле, а им оставили только озоновые дыры и необходимость всюду ходить в широких шляпах и плащах, чтобы меньше подвергаться действию космических лучей.

— Ты хочешь сказать, — испугался Удалов, — что, убив юношей, они нам отомстили за погубленные леса и нивы, опороченные реки и испоганенный воздух?

— Корнелий, не говори красиво, — отмахнулся Минц. — Какого черта внуки будут мстить дедушкам? Истреблять их, чтобы самим не родиться на свет?

— Но они же их убили!

— Обрати внимание — они не тронули ни одного женатого мужчины. Исчезли лишь холостяки.

— Ну и что?

— Ты так и не ответил на вопрос: что нужно человеку будущего от своего прадеда? Чего он не имеет?

— Не знаю, не знаю, не знаю! Сейчас кричать буду, если не объяснишь!

— Им нужны молодые силы. Понимаешь, им нужны здоровые отцы для своих детей.

— Какие еще отцы?

— Сегодня наш город не досчитался шестнадцати молодых людей.

— Шестнадцать мертвецов!

— Нет, не мертвецов! Наши с тобой земляки, и Стендаль, и Гаврилов, и неизвестные нам люди — все они живут и сегодня празднуют свои свадьбы с оригиналами тех кукол, которые исчезли у нас.

— Они там? В будущем?

— Как же ты не догадался? Они получили от нашего времени то, чего были лишены из-за экологической катастрофы — космические лучи убили в мужчинах способность и желание размножаться... Неужели ты не заметил, что в будущем нет детей?

— Ты говорил, но я думал, что они в школе.

— Будущее — трагическое общество и виноваты в этом мы с тобой, потому что губили Землю, а Земля отомстила человеку. Теперь пора платить по счетам. Подобно тому, как самых прекрасных греческих девушек отправляли в лабиринт в Минотавру, так и мы отправили, сами того не подозревая, своих молодых людей в будущее, чтобы они стали отцами нового и, может быть, славного поколения гуслярцев.

— Значит, провели нас на куклах?

— Это был тонкий эксперимент. Сначала они подсылали к нам копии девочек, так, чтобы молодые люди могли выбрать себе пассию по вкусу. Затем во время визита в будущее девушка уводила молодого человека в спальню. Если у них там зарождалось настоящее чувство, юношу оставляли в будущем, а нам возвращали только копию девицы вместе с копией жениха.

— Значит, мы здесь женили копию на копии?

— Точно. А настоящие сейчас гуляют свадьбу в конце двадцать первого века.

* * *

Вроде бы не стоило расстраиваться, но Удалов ушел к себе удрученный. Ксения встретила его бранью — почему-то она решила, что Удалов замешан в похищении ее покупок из будущего. Ни пропеллера, ни кухонного комбайна!

Удалов, как смог, объяснил Ксении, что виноваты в том правнуки.

Ксения не до конца поверила, но ушла спать.

Дождавшись, пока он останется один, Удалов выдвинул нижний ящик максимкиного письменного стола. Понимал он, конечно, что ничего там нет и быть не может, но все же полез — обидно было, что халат отдал, а зонтика нет.

Ящик был пуст.

Удалов запустил руку вглубь. И вдруг его пальцы натолкнулись на мячик.

У него захолонуло сердце. Неужели забыли? Забыли отобрать?

Но что это?

А вдруг все же провокация?

Удалов вышел во двор, затем на улицу и прошел до сквера. Не хотел, чтобы кто-нибудь увидел, какое у него сохранилось сокровище.

Там, в тихом месте, где собирались курильщики из стоявшего неподалеку туберкулезного диспансера, он положил мячик на горку окурков и щелкнул пальцами.

Из мячика не получился слон, не получилась и, как Удалов в глубине души надеялся, особа женского пола.

Появился перед Удаловым конверт официального вида, толстый, тугой и гладкий.

Когда Удалов все прочел, он отнес бумаги из конверта Минцу, а тот сдал их президенту Академии. В конверте находились документы на выплату пенсии в швейцарских франках родителям и близким всех молодых людей, которые остались в будущем, чтобы цепь поколений человечества, вернее той части его, что обитает в Великом Гусляре, никогда не прерывалась.

Геннадий Прашкевич

АДСКОЕ ПЛАМЯ (Комментарий к неизданной Антологии)

Памяти В.Бугрова

Часть I

ГИБЕЛЬ ШАХМАТ

Вивиан Итин. Страна Гонгури. Повесть, Канск, 1922.

Ефим Зозуля. Граммофон веков. Рассказ, М., 1923.

Алексей Толстой. Аэлита. Роман, М.-Пг., 1923.

Яков Окунев. Грядущий мир. Роман, Пг., 1923.

Александр Грин. Блистающий мир. Роман, М., 1923.

Сергей Буданцев. Эскадрилья Всемирной Коммуны. Повесть, М., 1925.

Владимир Обручев. Земля Санникова. Роман, М., 1926.

Александр Абрамов. Гибель шахмат. Повесть, М., 1926.

Лев Гумилевский. Страна гипербореев. Рассказ, М.-Л., 1925.

Владимир Орловский (Грушвицкий). Бунт атомов. Роман, Л., 1928.

Владимир Эфф. По ту сторону. Роман, М., 1928.

Абрам Палей. Голъфштрем. Повесть, М., 1928.

Сергей Беляев. Радио-мозг. Роман, М.-Л., 1928.

Андрей Зарин. Приключение. Рассказ, Л., 1929.

Александр Беляев. Властелин мира. Роман, Л., 1929.

Бруно Ясенский. Я