Пепел перемен, Том 6: Тень железной руки - Илья Витальевич Карпов

— Он станет ещё чуднее, если я скажу, что на Вальмору меня забрал никто иной, как Вингевельд, нынешний архимаг. В те годы, правда, он был простым преподавателем. После занял пост декана воды, а несколько лет спустя сделался архимагом. Меня, правда, тогда в Академии уже давно не было.

— А чего ж ты тогда не наколдуешь чего-нибудь, чтобы у того хмыря Фолтрейна рожа с задницей местами поменялись?

— Видно, ты не знаешь, — мягко и с улыбкой ответил Дормий. — Всех, кого исключают из вальморской Академии, лишают магии. Впрочем, это не помешало мне продолжать изыскания даже после возвращения домой в Дракенталь. Нужно было только достать нужные книги…

— Дракенталь? — удивился Вайс и задумчиво добавил: — Красивый город, я там сидел. В Пламенном замке, сразу после того, как ты мне жизнь спас. Впрочем, не буду об этом, все темницы одинаковы. Так что ты делал потом в Дракентале?

— Просто жил, — пожал плечами Дормий. — Родителям я не говорил об истинной причине изгнания из Академии. Сказал лишь, что обучение оказалось слишком сложным. Мать печально вздохнула, а отец только махнул рукой, заявив, что изначально не верил в эту затею.

— Хороши родители, — усмехнулся Вайс.

— Мне не за что их винить. Наша семья держала сапожную мастерскую, а единственным ребёнком, кроме меня, была моя сестра. Пока меня не было, отец пытался научить её премудростям сапожного дела, но ничего толком не вышло. Так что он был даже по-своему рад моему возвращению.

Капли не переставали отбивать ритм, действуя Вайсу на нервы, но вдруг к ним добавился новый звук: чей-то истошный вопль. Хоть он глухо доносился откуда-то из-за стен, по коже забегали мурашки.

— Это что ещё такое? — нервно прошептал Вайс.

— Должно быть, пытают очередного беднягу, — печально ответил Дормий. — В последнее время крики слышно всё чаще, и каждый раз они звучат по-разному. Иногда мужские, иногда женские. Порой крик низкий, раскатистый, а иной раз почти визг, словно кричит ребёнок. Такие слышать страшнее всего. Одним богам известно, что происходит за этими толстыми стенами. И, увы, одни боги способны покарать тех, кто стал причиной этим крикам.

— Кровь в жилах стынет. А если начать задумываться… — проговорил Вайс.

— Я молюсь за каждого из этих несчастных. Да дарует Холар им избавление.

— Ага, надеюсь, это помогает. Давай-ка лучше дальше свою историю, хоть немного отвлечёт.

— Хорошо. Я вернулся в Дракенталь и продолжал изыскания в часы, свободные от раскройки кожи и починки подмёток. Не подумай, что я искал встреч с жителями иных миров ради богатства или власти. Мною двигала лишь жажда знаний, любопытство. Оно-то в конечном счёте и привело меня к черте, переступив которую, было уже невозможно остаться прежним.

— Неужто демона призвать решил? Я как-то песню слыхал, как один чудак призвал демона и попросил у того тринадцать пышногрудых… — с усмешкой произнёс Вайс, но наткнувшись на укоризненный взгляд священника, смутился и замолчал.

— Меня интересовала возможность слияния человеческой души и сущности элементаля. То, чем я занимался, можно назвать, скорее, элементалистикой, чем демонологией. И вот, однажды, у меня появилась возможность проверить свои знания на практике.

— Повезло же тебе.

— Я до сих пор проклинаю тот день. О моём увлечении узнала сестра, которая, к сожалению, не сумела удержать язык за зубами. Вылилось это в то, что помощи попросила её подруга, которая никак не могла зачать дитя. От бедняги грозился уйти муж, она была в отчаянии.

— И твоё сердце растаяло.

— Увы, я согласился помочь.

Вайс хотел было пошутить про небывалую мужскую силу, которой, судя по всему, обладает Дормий, но вовремя сообразил, что эта шутка будет ещё неуместнее прежней. Священник тяжело вздохнул. Судя по всему, эти воспоминания действительно лежали на душе тяжким грузом. Он пригладил бороду и продолжил.

— Не стану вдаваться в подробности ритуала, который мне пришлось провести. Скажу лишь, что обратился к созданиям стихийного хаоса.

— Понимаю. Вы исчертили пол какими-то знаками, а потом с этой девушкой…

— Я не прикасался к ней! — неожиданно горячо возразил Дормий. — В этом не было необходимости. Я вознамерился повторить ритуал, который обнаружил в одном полуистлевшем фолианте, купленном у смуглокожего торговца с жутким незнакомым акцентом. Суть процесса заключалась в том, чтобы, так сказать, воспользоваться частью элементальной сущности и подселить её в тело девушки. И мне это удалось. Нет, не случилось светопреставления, небеса не разверзлись, а небесный огонь не обрушился на нас, проломив крышу. Только свечи в комнате на мгновение вспыхнули необычайно ярко, да и то мне могло показаться.

— Как же вы тогда узнали, что всё получилось? Или же что ничего не вышло, и вы только напрасно сожгли свечи?

— В тот вечер — никак. Лишь несколько недель спустя, когда я уже успел позабыть о случившемся, сестра рассказала мне, что её подруга ждёт ребёнка. Как же я радовался тогда. Самонадеянный дурак. Если б я только знал, чем это обернётся…

— Твоя история становится всё страннее и страннее, — заметил Вайс. — Впрочем, если подумать, я сын анмади и ригенца, которого деревенский священник исцелил прикосновением руки после нападения дракона. Мне впору вообще ничему не удивляться в этой жизни.

— Каждый раз, когда человек так думает, боги находят, чем его удивить, — сказал Дормий и кашлянул в кулак.

— Как бы и ты здоровье не подорвал с этой сыростью. Давно здесь?

— Сложно сказать. Я бы мог считать время по этим каплям, но, наверное, уже сошёл бы с ума.

— Это точно, — усмехнулся Вайс и, придвинувшись ближе, добавил: — Так чем дело кончилось-то?

— Тем, что мне пришлось покинуть Дракенталь навсегда и стереть из памяти те знания, к которым так жадно стремился. Случившееся напоминало кошмарный сон, который я хотел бы забыть навсегда.

— Если не хочешь, не говори, — опасливо сказал Вайс. — Ты и без того достаточно рассказал, а кошмаров мне и наяву хватает.

Дормий утёр сделавшиеся влажными глаза.

— Мне пришлось бежать из города. Я поселился в неприметной деревушке на Золотом тракте и посвятил жизнь служению Отцу милосердия. Больше не видел ни свою семью, ни сестру, ни ту девушку… Не знаю, почему Холар решил одарить своей милостью именно меня, но если всё произошедшее со мной