Мифологические рассказы и легенды Русского Севера - О. А. Черепанова

который «выкусывает» синяки, называется мардос, мардус, мартос (№ 94, 95 и др.). По мифологической семантике синяк — это знак смерти, беды, потустороннего мира, след прикосновения «синего мужика», т. е. покойника.

Домовой-дворовой почти постоянно связывается со скотом. Если скотина нравится «хозяину», он ее холит, кормит, лошадям расчесывает гривы и заплетает в косы (№ 72, 96, 98); если же не нравится — мучает, гоняет по двору до того, что лошадь или корова становятся взмыленными, может даже и вовсе извести скотину (№ 90, 96, 97, 107, 112, 120, 121, 122). Причин, почему домовой-дворовой недоброжелателен к скотине, обычно две: или скотина пришлась «не по шерсти», «не ко двору», или нарушен этикет в отношении человека к домашнему пенату. Маркированность масти скотины в отношении домового к скоту есть выражение остаточных, видоизмененных родовых отношений, ибо цвет волос, шерсти — знак кровной близости, признак принадлежности к одному роду, племени. Так же и в колдовстве чары могут быть действенными только в том случае, если они приходятся «по крови». Иногда есть упоминание, что масть скотины должна соответствовать цвету волос хозяина, и в этом опять проявляется генетическая сущность домового-дворового как предка, хранителя рода, единства крови, преемственности поколений.

Такое же избирательное отношение домовой может проявлять и к членам семьи. Он может высказывать недовольство, если вновь вошедшая в семью невестка ему не нравится; у членов семьи, к которым домовой особенно благосклонен, он может тоже заплетать косы (№ 109), зализывать волосы (№83), «засусливать» их (№ 109), отчего в некоторых местах (например, в Бабаевском р-не Вологодской обл.) одно из наименований домового — лизун. Отъезд любимых домочадцев заставляет домового плакать (№ 104).

Функции хранителя домашнего очага выполняет домовой и при переезде в новый или другой дом (№ 102, 110). Его необходимо пригласить вместе с собой, иначе он может обидеться; иногда видят, как он перебегает в новое жилище, а прежние невидимые обитатели дома уходят (№ 102).

Еще одна функция домового как предка-покровителя — это охрана и накопление имущества. Эксплицируется она в двух моментах, один из которых связан со скотоводством, второй — преимущественно с земледелием. На Севере, где в крестьянском хозяйстве скотоводство преобладает над хлебопашеством, актуальны былички, где домовой выступает как охранитель скота.

Когда покупают и приводят в дом новую скотину, обязательно нужно «попроситься» у домового-дворового. Если этого не сделать, он может не принять скотину (№ 101, 114, 122). Заклинания, с которыми обращаются к домашнему пенату в этих случаях, весьма разнообразны по форме и часто поэтичны, как, например, следующие.

«Дедушко-модовеюшко, привела тебе скотинку двухкопытную, холь, корми гладко, место стели мягко, сам ложись на край, его вали в середочку. Сам не обижай и дитям не выдавай» (Архангельская обл., бассейн р. Пинеги, Веркола, 1984).

«Дедушко-доможирушко, полюби мою скотинушку, люби своей дорогой ласкоточкой, гладь своей золотой лапочкой» (Архангельская обл., Мезенский район, Лампожня, 1986).

Чтобы задобрить «хозяина», ему кладут в хлеву угощение (№ 82), произносят специальные заклинания, что следует расценивать как остатки ритуала жертвоприношения: «Милый хозяин и хозяйка, с малыми детушками, с дедушком и бабушком, с тетушком и дядюшком, приймите мой дар во имя Отца и Сына и Святаго духа. Аминь» (Ленинградская обл., Тихвинский район, 1974).

Связь домашнего пената — хранителя имущества с земледельческими формами хозяйствования на Севере проявляется слабее и преимущественно в западных районах. Домовой пенат, покровительствуя своему хозяину, может носить ему добро, например, зерно овса, как в быличке (№ 117). В северо-западных районах и в Белоруссии обогащению хозяина способствует летучий змей — «змей-носак», который может приносить хлеб, всяческие припасы и даже деньги. В более южных районах упоминаются кололозы (т. е. те, которые находятся, «лазают» возле, около хозяина) — фантастические существа, похожие на зайца, с большим зобом, в котором они и приносят добро. Во многих случаях эти персонажи-накопители потеряли связь со своим генетическим корнем — образом домашнего пената — и стали связываться в народной традиции с колдунами, стали помощниками колдуна. Образ персонажа-накопителя имеет очень глубокие корни и распространен значительно шире славянского ареала. Весьма отчетливо представлен он, например, у балтийских народов — и тоже в облике змея. В публикуемых материалах мотив змея-накопителя отражен в текстах № 123, 124.

Упоминания о других функциях домового единичны. Он может проказить — есть оставленную еду, уносить и прятать вещи, передвигать стулья (№ 72), заставлять хозяина плутать в собственном дворе (№ 76) и т. п. Именно такие действия домового находят аналогии в современных рассказах о полтергейсте.

Домашний пенат на Севере имеет очень много наименований, значительная часть которых коннотирована положительно: баканушко, большак, большачок-доброхот, буканай, буканушко-соседушко, дедушка, дедушка-домовеюшко, доможир, дедушко Романушко (и бабушка Доманушка), домовик, домовейко и модовейко, жихарь, жировой, избной; домовой, доможитель, домовитель и многие другие. Внутренняя форма большей части этих наименований ясна. Например, большак — это старший в семье, хозяин; наименования доможир, жировик имеют корень жир, который на Севере может означать «жилье, помещение для жилья» (ср.: двужирный дом — это двухэтажный дом, жировать — жить); модовейко образовалось из домовейко в результате перестановки звуков; слово домовитель имеет два корня: дом- и вит(ать) 'жить' (ср. обитать из *obvitati) и т. д. Некоторые названия имеют ярко выраженный табуистический характер: тот, другая половина, сам, свой, запечный и т. п. Довольно много наименований, в основе которых лежит указание на функции, свойства, формы проявления домового: его называют стень, пастень (диал. 'тень'), так как появляется в виде тени на стене; гнетке, гнеток, жма, заженик (так как он гнетет, жмет, наваливается во сне на человека), лизун (так как он зализывается, мусолит волосы) и др.

Лишь отдельные именования домового коннотированы отрицательно и связывают его с нечистой силой, бесовским миром: слова шишко, шишок запечный, худенький, иногда применяемые к домовому, служат также наименованием черта.

В совокупности всех характеристик складывается образ домашнего пената, некоего мифического существа, невидимо живущего рядом с людьми, с семьей, оберегающего дом, домашний очаг и уют, как бы невидимого члена семьи, для которого не чужды людские заботы, который печется о людях, но требует от них соблюдения определенных норм жизни и поведения. Устойчивость такого взгляда на образ доброго и уютного домашнего пената отражает современная песенка «Домовой», где говорится, что в доме царит мир и покой, когда дом хранит «в мягкой шляпочке и теплых тапочках» домовой. Он живет на чердаке за трубой, возится там с мышами, а когда кто-нибудь из домашних уезжает, он плачет и сует в карман кусочек пирога (песенка исполнена была, например, в радиопередаче «С добрым