Личные песни об общей бездне - Виктор Станиславович Коваль

Среди поступающих девушек одна мне понравилась особенно. Жаль, что рисовала она плохо. Сидя в положении «не шелохнувшись», я подсказывал ей, как надо вести рисунок, а в перерывах — сам за неё рисовал, исправляя её ошибки.

Прошло лет десять. И вот меня останавливает на улице какая-то тётка с сумками. «Я вас узнала, — сказала она, — и проклинаю!» Тётка оказалась той самой девушкой. Увы, тогда за «наш» рисунок она, оказывается, получила двойку и, разочаровавшись в искусстве, поступила в Авиационный. Но вскоре она его бросила, потому что вышла замуж за болгарского военного, а потом пошли дети, несходства характеров — и она с ним развелась, так и не побывав в Болгарии.

Помню, я выразил ей своё самое искреннее сочувствие. «Видит Бог, — сказал я, — что мне тогда действительно хотелось вам помочь. Очень хотелось!» Но эти слова, наверное, показались ей недостаточными, потому что её проклятие действует до сих пор. В начале 90-х все мои сбережения сожрал Мавроди, а в конце — дефолт. Следующее (настоящее) десятилетие продолжается в том же духе: инфляция, рост цен, пробки на дорогах. А на днях вдруг самораспустился «Актуальный журнал», так и не выплатив мне годовой долг за мои в нём рисунки.

Пользуясь случаем, я хочу на этот раз — публично — извиниться перед той, памятной мне девушкой и попросить её в конце концов снять с меня проклятие. Прости, но, по-моему, я уже получил за всё сполна!

Субъективность

В общественном сознании у субъективности сложилась нехорошая репутация. Какой взгляд у объективности? Всегда объективный — прямой и ясный. В свете этого взгляда мы воспринимаем субъективный взгляд как если не совсем кривой, то несколько замутнённый. Мне тоже кажется, что объективность всегда права, а субъективность — склонна заблуждаться. Ведь, говоря, что «это моё, чисто субъективное мнение», я уже заранее пытаюсь оправдать его возможную ошибочность. Конечно, я лично согласен с существованием субъективности, но хотел бы это существование ограничить, например в политике. Хотя субъективисты там сами себя и губят — своим субъективизмом.

Не всегда субъективность и объективность — такие же антагонисты, как правда и ложь. Иной раз их взаимоотношения приобретают характер тесного сотрудничества. Например, из объективного превосходства ЦСКА над «Зенитом» (3:1) следует моё субъективное счастье, а субъективная информация «Сегодня мне как-то не по себе!» преобразуется в объективную: «И это — пройдёт!»

Субъективность утверждает: «О вкусах не спорят!», а объективность ее поправляет: «Спорят! Потому что есть объективные критерии!» «Вот и получается, — резюмирует субъективность, — что если б не эти ваши критерии, то жили бы мы все спокойно, не портя друг другу нервы, каждый — при своём вкусе!» Как видите, субъективность способна вступать с объективностью в состязательный диалог, иной раз обнаруживая при этом сомнительную игривость своего мнимого ума. Действительность такова, что бывает только объективной, а если она вдруг субъективная, то это уже — иллюзия! Разумеется — субъективная. Иллюзия может быть осмеяна, а с объективной действительностью, как и с милиционером при исполнении, — шутить нельзя! Ещё субъективность — непредсказуема: «А я так хочу!», капризна: «А мне это не нравится!» — и ненадёжна: «Какое мне дело до всех до вас?» Про объективность, желая усомниться в ней как таковой, говорят: сомнительная. А вот про субъективность так говорить нельзя — получится ей похвала, ибо сомнительная субъективность в этом случае обретает черты объективности. Также про объективизм никогда не скажут, что он — крайний, а вот субъективизм бывает крайний, такой, что дальше ехать некуда! Наверное, потому, что само слово «субъект» (какой-то, в шляпе, лысый, лохматый) часто употребляется с негативным оттенком: некий крайне неприятный тип, от которого лучше держаться подальше. Этот тип всё время повторяет: «Мне лично кажется…» Здесь слово «лично» — лишнее, но такой уж он субъект — никогда не упустит любой возможности, чтобы подчеркнуть своё право на свой субъективный взгляд. Конечно, объективность признаёт это право, но — исключительно в специально отведённых для этого местах: в лирических стихах и в любой иной исповедальной литературе.

Как-то пришлось мне рисовать иллюстрации к рассказу известного музыковеда Артемия Троицкого. Его текст представлял собой простую таблицу из двух колонок. В одной колонке помещался список всего того, что автор любит, а в другой — что не любит. В частности, Троицкий любит: солнцезащитные очки, бас-кларнет, муссы и желе, платья с декольте и подушки. Не любит: галстуки, презервативы, минеральную воду без газа, мобильные телефоны, компьютеры и колготки. Что я могу сказать об авторе этих признаний? Что человек он, скорее всего, хороший, наверное — родственная мне душа, с которым, однако, могла бы поспорить моя дочь — насчёт минеральной воды и лично я — насчёт, например, солнцезащитных очков. Мне они отвратительны.

Ещё мне не нравится ледниковый период. Нравится — юрский. Не нравится XVIII век и химия, почти во всех смыслах этого слова, за исключением — «нахимичить». Нравятся рыжие женщины с зелёными глазами. Многие считают, что таковые — ведьмы и их надо сжигать, если они не утонут. Я так не считаю. Очень плохое впечатление производят на меня бальные танцы. Скуластые и мосластые создания вертятся как заводные, выставив вперёд и назад ногу, как мне кажется, едва заметного третьего партнёра. Чуть лучше — танцы на льду, потому что там они поскальзываются и падают. А хуже может быть только синхронное плавание. Другое дело — спортивная гимнастика! Эти уравновешенные и точно выписанные по силуэту фигуры находятся в размышлении перед первым шагом. И вот он сделан, а дальше происходит — невероятное! После чего они делают заключительный шаг и немного оступаются, но мы их поддерживаем!

Не нравится мне нашейный платок на шее поэта Андрея Вознесенского и шляпа на голове артиста Михаила Боярского. Нравится — берет балетмейстера Игоря Моисеева. Все артисты, обритые наголо под «крутых», мне нравятся тем, что честно встретились со своим собственным идиотизмом. Собеседник, говорящий: «Без проблем!», мне не нравится, тем более — говорящий: «Это ваши проблемы!»

Мне нравятся хорошие слова «прощай, Рио-рита!» и не нравятся плохие слова «разрыв фолликул». Хорошее слово — «отстой», плохое — «нормалёк». Эвфемизм «блин» значительно хуже, чем похожий по употреблению «японский городовой» или «японский бог». Кстати, «япона мать» — очень плохая выдумка как иронических поэтов, так и владельцев суши-ресторана «Япона мама», что рядом с Концертным залом им. Чайковского. Говорю так, несмотря на то что Екатерина, родственница моей жены, как раз по отчеству Японовна и есть. Её дед, вернувшись с японской войны, назвал своего новорождённого сына Японом. И это мне нравится.