Праведник мира. История о тихом подвиге Второй мировой - Карло Греппи

десятилетия его слава только росла: в 2015 году вышло полное собрание сочинений (The Complete Works of Primo Levi) под редакцией переводчицы Энн Голдштейн. Она сделала Леви первым итальянским автором, все работы которого были переведены на английский язык[1507].

Как заметил Томсон в переиздании биографии писателя к 100-летию со дня рождения, за несколько лет до смерти Леви в прямом смысле слова стал звездой: в его честь назвали астероид Примолеви[1508] (пишется слитно)[1509].

До последних дней бывший узник Аушвица задавался вопросом, почему выжил именно он. Математически вывести формулу, конечно, невозможно. Но, подбирая соотношение разных обстоятельств, Леви настаивал: чтобы остаться в живых в лагере, важна «комбинация» из трех факторов — удачи, проворства и умения идти по головам.

Лоренцо дал этому свое объяснение. Он помог Примо оказаться среди везучих и шустрых, не вынуждая осуждать себя, — его «участие в вине» оказалось минимальным. И это благодаря встрече с ним, Лоренцо. Так уж случилось. Везение, черт побери, просто везение! Фраза, с которой начинается «Человек ли это?»: «Мне повезло».

Удачу некоторые называют «Провидением».

4

Я впервые подумал, что 15 страниц[1510] — это совсем не много, когда литературный критик Доменико Скарпа сказал на торжестве по случаю 100-летия Леви (в октябре 2019 года), что общий объем написанного им составляет примерно 4300 страниц[1511].

Тремя месяцами ранее я получил папку с делом Лоренцо из Яд Вашем и подумывал написать его биографию. Как сказал Скарпа, в отличие от Леви, мы не знаем о каменщике почти ничего[1512]. Теперь это уже не так. Я изначально предполагал, что в этой истории будет куда больше белых пятен, чем оказалось на самом деле. Однако материала, который уже тогда был у меня в руках, для начала было вполне достаточно.

И все же без ответа остался вопрос: почему дело Лоренцо не попало в Яд Вашем раньше, в 60–80-х годах прошлого века — до того, как историей заинтересовалась Кэрол Энджер? Она начала упорно собирать материал в 1995-м, чтобы представить кандидатуру Лоренцо на присвоение звания праведника народов мира. Это удалось сделать в 1998-м во многом и благодаря помощи семьи Перроне[1513], а также Бьянки Гвидетти Серра[1514], Жана Pikolo Самуэля[1515] и Ренцо Леви[1516].

Фамилия Лоренцо — с одной или двумя «р» — нигде не упоминалась вплоть до 1960-х годов. Леви публично произнес ее лишь в 1970-х, а в текстах стал указывать с 1980-х. В местной газете Il Popolo Fossanese[1517] о Лоренцо впервые написали в 1963 году (я узнал это через Яд Вашем) — в город приехал Примо Леви, ставший по-настоящему знаменитым после выхода «Передышки», и его друга тоже упомянули в посвященной событию статье.

В следующий раз фамилия Лоренцо возникла только через три года — в журнале Famiglia Cristiana, написавшем о творчестве Леви[1518]; затем — в 1973 году в книге «Приглашение к чтению Примо Леви» (Invito alla lettura di Primo Levi) его «первого биографа» Фиоры Винченти[1519]. С разрешения Леви автор указала фамилию фоссанского muradur[1520]. Это вехи, но они не проливают свет на жизнь и поступки Лоренцо.

В статье «Имена и легенды белки» (Nomi e leggende dello scoiattolo; La Stampa, 1980[1521]) Леви впервые сам раскрыл фамилию Лоренцо — как будто оставил подсказку для восстановления его биографии. И лишь в 1985 году в интервью Джорджио Бокка — в год, когда вышел сборник «Чужое ремесло» с рассказом «Белка», — стало очевидно, что сообщил он тогда именно о Лоренцо[1522].

Когда Леви открыто заговорил о нем, то сам уже был в депрессии[1523] — один «глупый кризис» следовал за другим[1524]. Рассказ «Последнее Рождество войны» был издан 27 марта 1984 года, а в декабре 1986 года его напечатал журнал Triangolo Rosso (издается ANED[1525], [1526]). Через четыре месяца Леви покончил с собой.

«Последнее Рождество войны» — рассказ о том, как Леви через цепочку друзей, «последним звеном» в которой был Лоренцо Перроне, получил посылку от матери. В этом произведении и еще в рассказе «Белка»[1527] — только в двух местах — автор указал фамилию своего спасителя, напомнив, что упоминал его в «Человек ли это?» и в «Лилит». Конец его жизни Примо описал как «мучительный»[1528].

О внешности Лоренцо мы можем судить по немногочисленным фотографиям. Одна из них была найдена в 1970-х или 1960-х годах; возможно, это ее поместили на первое надгробие. На снимке — бравый стрелок-берсальер. Фото было впервые опубликовано по инициативе мэра Манфреди в 1992–1993 годах, но тогда стало известно только местным[1529].

Вторую фотографию племянница Лоренцо Эмма отдала Кэрол Энджер в 1990-х[1530]. Примерно тогда же (в октябре 1992-го) местный библиотекарь Джованни Менарди разрешил Иану Томсону использовать первое фото[1531]. В 1998 году Лоренцо было присвоено звание праведника народов мира, а в 2002-м вышли две биографии Леви, написанные Кэрол Энджер и Ианом Томсоном, и обе фотографии стали часто публиковаться; с появлением интернета их может найти любой желающий.

Манфреди говорил, что в 1990-х несколько иностранных журналистов и документалистов хотели написать книгу или снять фильм[1532] по истории Лоренцо, но, насколько мне известно, за последующие 30 лет ничего о muradur из Бурге так и не вышло.

Маловероятно, что без фото и фамилии другие бывшие рабы могли бы «узнать» в герое произведений Леви человека, который им помогал. Я пытался разыскать кого-нибудь из последних выживших, хотя, по самым скромным подсчетам, им должно быть уже около 100 лет. Я не нашел ничего, кроме письма в газету — якобы от имени еще одного заключенного, спасенного Лоренцо: чтобы рассказать «тем, кто не был там, и тем, кто там был, но не замечал, что происходило в те годы» и «чтобы не забывать того, кто дал нам маленькую надежду своей внутренней силой — Лоренцо Перроне»[1533]. Конечно же, это письмо было придумано — его сочинили школьники.

Я готов утверждать, что мы никогда не узнаем, кому еще помог Такка. А ведь другие люди наверняка были — он же не раз говорил: «Мы приходим в этот мир, чтобы делать добро, а не чтобы хвалиться им»[1534].

5

Дома по улице — via — Микелини, в котором Лоренцо прожил почти всю жизнь, больше нет. Его снесли, так как он «находился в жалком состоянии», сказал руководивший работами архитектор Клаудио Мана[1535]. Та же участь постигла и казарму Умберто I, которая затеняла улицу. «Здесь наконец-то появилась настоящая площадь — piazza», — говорит архитектор Сильвио Пальеро.

Он местный, родился в 1955 году и рос неподалеку. Мне не удается удержаться