Русский Порт-Артур в 1904 году. История военной повседневности - Александр Владимирович Лысёв

было поручено занять и удерживать Киньчжоусский (Цзиньчжоусский) перешеек на дальних подступах к Порт-Артуру. Бои 14–15 мая 1904 г. были, пожалуй, единственной комбинированной операцией русской армии и флота на Квантуне. Оба фланга 5-го полка под Киньчжоу упирались в море. Их обеспечивали русские канонерские лодки и легкие суда. В течение двух дней 5-й полк выдерживал атаки нескольких японских дивизий. Все они были успешно отражены с большими для врага потерями. После чего из крепости Третьякову был дан столь роковой для Русско-японской войны приказ – отступать. Еще два месяца (с середины мая по середину июля) русские войска вели оборонительные бои в центре Ляодунского полуострова – сначала у Большого перевала, а затем у Зеленых и Волчьих гор. И лишь после этого японцы приблизились к внешнему обводу сухопутной оборонительной линии Порт-Артура. Эта линия опиралась на долговременные укрепления и форты. Сдерживающие весенне-летние операции русских войск на дальних подступах позволили хорошо укрепить основные рубежи обороны. На нем гарнизон Порт-Артура встретил и задержал 3-ю японскую армию генерал-полковника М. Ноги.

Началась изнурительная позиционная война. С июля по декабрь продвижение японцев под Порт-Артуром можно измерить сотнями, а зачастую десятками метров. На этот период времени приходится этап обороны непосредственно Порт-Артура. Этот этап имел свои периоды активизации и спада в боевых действиях. Наиболее кровопролитными и напряженными были периоды общих штурмов крепости. Такие штурмы японцы предприняли в августе, сентябре, октябре и ноябре. Средняя продолжительность каждого штурма составляла около недели. Все они были отбиты. На ноябрь и декабрь 1904 г. приходился период минно-артиллерийской войны. Он характеризовался усиленным ведением саперных работ с целью закладки мин под основные русские форты и укрепления. Одновременно с этим японцы систематически расстреливали русские позиции, город и порт артиллерией крупного калибра. При таких обстоятельствах в условиях тесной блокады жил и сражался с июля по декабрь 1904 г. сухопутный гарнизон Порт-Артура.

С началом войны чины гарнизона стали располагаться по трем основным категориям боевых участков. Это были батареи, форты и непосредственно передовые позиции. В казармы, смененные с передовой подразделения, возвращались лишь на непродолжительный отдых. Повседневная жизнь и боевая деятельность в подобном ритме началась летом 1904 г., когда гарнизон вошел в боевое соприкосновение с противником по всей линии обороны крепости.

В период с января по июнь 1904 г. солдаты гарнизона Порт-Артура жили на рубежах обороны посменно. Они были заняты строительством укреплений. Через одну-две недели часть подразделений отводилась на отдых в казармы. С началом боевых действий у крепостной ограды строительство оборонительных сооружений спешно завершалось. Стрелковые роты располагались биваками в закрытых от неприятеля местах. Пока было тепло, личный состав многих подразделений жил некоторое время в палатках. Они находились за обратными скатами высот. Так, в частности, расположились части 5-го Восточно-Сибирского полка, выведенные из-под Киньчжоу. Командир полка Н.А. Третьяков вспоминал о первых неделях боевых действий под Порт-Артуром: «Мы устроились отлично: разбили большую столовую палатку и открыли действие нашей походной кухни. Инструментом мы разжились. Нужно было строить массу блиндажей и землянок для жилья и кухонь»[513]. Американский корреспондент Г. Кеннан, состоявший при японской армии, отзывался о русских окопах в плане их бытовых удобств так: «Русские делают их [окопы] тщательнее, чем японцы. Все их стрелковые окопы севернее Артура были глубиной от 4,5 до 5 футов [что составляло около полутора метров]. С правой стороны каждого стрелка была маленькая ступенька или врез для амуниции, а в передней стене рва были сделаны ниши, где люди могли сидеть, хорошо укрытые от дождя, пуль и шрапнели, чего я никогда не видел у японцев. Прямоугольные углубления, выложенные земляными мешками, защищали от ветра»[514].

Поскольку линия фронта под Порт-Артуром изменилась незначительно, большинство солдат гарнизона встретили известие о капитуляции практически на тех же позициях, где принимали первые бои. За время с июля по декабрь 1904 г. у них были все возможности максимально усовершенствовать свое проживание на передовой. Сестра милосердия О.А. фон Баумгартен, посетившая траншеи первой линии, записала в своем дневнике 26 августа о русских долговременных блиндажах: «Формою [блиндаж] напоминает длинный коридор. Его стены сколочены из досок и с обеих сторон обсыпаны землей, крыша переложена рельсами и железными листами, а сверху тоже засыпана толстым слоем земли. Во внутреннем помещении – лари, на которых спят солдаты. Стена над ларями разукрашена картинками <…> В ногах у каждого солдата лежит мешок с его имуществом: смена белья, мундир, кружка, чайник, да еще какие-то необходимые принадлежности»[515].

С наступлением осенних холодов на позициях, в блиндажах и казематах стало холодно и сыро. Как замечал в этот период военный врач В.Б. Гюббенет, воздух внутри укреплений был скверный, спертый, обновления воздуха не происходило. Некоторые помещения вообще не отапливались за неимением печей и топлива. Осенью все прилегающие к позициям китайские постройки были разобраны на дрова. Во второй половине осады Гюббенет называл условия жизни на передовой антигигиеничными[516]. На этот обращал внимание и гигиенист П.Н. Лащенков: «Инфицируя воздух (где имеют пребывание наши солдаты) и плавая в нем, бактерии могут быть для них гораздо опаснее, чем пули, летающие в свободном воздухе открытых полей сражений»[517].

Благодаря санитарно-гигиеническим мероприятиям в Маньчжурии и Порт-Артуре удалось добиться главного – избежать эпидемии заразных болезней. Перечень недугов, которыми страдали защитники, ограничивался болезнями, связанными с усталостью и недостатком пищи. Например, в Порт-Артуре бичом гарнизона была цинга. Ее первые случаи были зарегистрированы еще в июне 1904 г. Случаи желудочно-кишечных заболеваний, например, не привели к возникновению эпидемии холеры. Подробная разработка этого вопроса может составить предмет отдельного исследования. Вместе с тем, санитарно-гигиеническое положение на передовых позициях оставалось весьма сложным. По признанию врача В. Б. Гюббенета, за долгое время проживания на одних и тех же местах солдаты загрязнили блиндажи, окопы, казематы, окружающую местность: «В прилегающих оврагах стрелки отправляли естественные надобности, эти же овраги служили местом свалки отбросов, которые, разлагаясь, заражали почву и грунтовые воды»[518]. В исследовании германского Генерального штаба об осаде Порт-Артура говорилось: «Необходимо упомянуть, что отхожих мест было мало и это весьма вредно сказывалось на санитарном состоянии войск»[519]. Поэтому неудивительно, что солдаты на передовой всегда с особенным усердием и любовью разрабатывали вопрос о наилучшем устройстве отхожих мест. По данным русского военного инженера С. А. Цабеля, конструкция жизненно важных заведений на передовой была, как правило, следующей: «Отхожие места устраивались в особых, отрывающихся сзади и соединявшихся с окопами, выемках или в ближайших коленах ходов сообщения. Каждое отхожее место представляло собой яму, часто прикрытую легким блиндажом, с соответствующим приспособлением из жердей и