Нефильтрованный. Мое сумасшедшее десятилетие в «Формуле-1» - Гюнтер Штайнер

Ко 2 марта не только Гран-при России был исключен из календаря на 2022 год, но и ряд стран по всему миру ввел санкции против российских граждан, которые не позволяли Никите гоняться. Из-за ситуации с WADA он и так фактически не выступал под российским флагом в то время, но существовала вероятность (справедливая или нет), что ему все равно не будут рады. Если бы мы решили оставить Никиту, то не только настроили бы эти страны против себя, но и оказались бы неразрывно связаны с одной из сторон обострившегося конфликта.

– Нам нужно немедленно разорвать отношения и с «Уралкалием», и с Никитой, – сказал я Джину. – Для нас это единственный путь дальше. Если будем действовать иначе, окажемся замешаны во всем этом.

Если бы владелец команды не согласился со мной, я бы сразу же ушел, но, к счастью, он не стал спорить.

– Ладно, ты действуй со своей стороны, – ответил он, – а я договорюсь с советом директоров.

После того как мы со Стюартом, который находился в Великобритании, не спали всю ночь, улаживая дела, в субботу, 5 марта, мы опубликовали то, что, как мы надеялись, станет последним заявлением о наших связях с Россией, по крайней мере на какое-то время:

Команда Haas F1 приняла решение о немедленном прекращении титульного партнерства с «Уралкалием» и расторжении контракта с гонщиком Никитой Мазепиным. Как и все остальное сообщество «Формулы-1», команда шокирована и опечалена вооруженным конфликтом на Украине и желает скорейшего и мирного его завершения.

Как вы, возможно, знаете, последствия для Никиты и «Уралкалия» продолжались довольно долго, и из-за сложившейся юридической ситуации мне лучше держать рот на замке. Достаточно сказать, что ни один из Мазепиных не был доволен нашим решением разорвать связи, но мы понимали, что это неизбежно. Как говорится, чтобы приготовить омлет, нужно разбить пару яиц. Для нас все это означало возможность начать с нуля. А уж юристы смогут навести порядок.

Я начал искать замену Никите еще до того, как вышел пресс-релиз. На самом деле процесс поиска начался вскоре после нашего с Джином решения о расторжении контракта с пилотом. Первоначальный список гонщиков, которые, по моему мнению, могли бы подойти, был довольно коротким, и во время обсуждения этого списка с Джином у владельца команды возникла идея.

– А ты общался с Магнуссеном? – спросил он.

– Черт возьми, Кевин! Ну точно!

Если честно, я даже не подумал о нашем датском друге, но идея была отличная. Он не только знал команду изнутри, но и был опытным пилотом. Если мне удастся его заполучить, мы окажемся в выигрыше.

– Сейчас я ему позвоню, – сказал я Джину.

После ухода из Haas Кевин год выступал за команду Chip Ganassi в чемпионате спорткаров IMSA, а затем подписал контракт с командой Peugeot на участие в Чемпионате мира по гонкам на выносливость (WEC) вместе с Жаном-Эриком Вернем и Полом ди Рестой. Я надеялся, что Магнуссен заинтересуется, но не представлял, насколько плотным мог быть его контракт с Peugeot и захочет ли он вообще разговаривать с человеком, который привел его к преждевременному завершению карьеры в «Формуле-1».

Первая беседа, которая состоялась менее чем через полчаса после моего разговора с Джином, длилась не больше пяти минут. Прежде всего я спросил Кевина, заинтересован ли он, на что тот ответил утвердительно, а затем уточнил у него, какова была ситуация с Peugeot.

– Думаю, с ними все будет нормально, – сказал он. – До Себринга еще есть время, так что команда сможет найти замену.

– Хорошо, – сказал я ему. – Давай попробуем тебя выцепить.

Мы с Кевином сразу же принялись за работу, чтобы попытаться вернуть его в нашу команду, и через несколько дней все было практически готово. В Peugeot нам очень помогли, сказав, что если они смогут найти замену к «24 часам Себринга», а именно первой гонке сезона в WEC, то с радостью отпустят пилота. Естественно, мы выплатили им компенсацию, и весьма справедливую, но в целом с ними было приятно иметь дело, команда вела себя очень порядочно. В итоге место Кевина в WEC занял его соотечественник по имени Миккель Йенсен, и 9 марта мы выпустили очередной чертов пресс-релиз. Однако теперь вместо того, чтобы сообщить миру о разрыве связей с одним гонщиком, мы анонсировали возвращение другого.

Это была одна из тех ситуаций, когда все казалось правильным, поэтому дело провернули за несколько дней. Обычно, созывая настолько важное собрание, стараешься не торопиться, но у нас оставалось не так много времени. Вторые тесты в Бахрейне начинались всего через 24 часа после пресс-релиза. Однако у нас все было под контролем: Кевин подписал контракт и уже летел в Бахрейн, команда находилась в предвкушении встречи с ним, а меня все еще не разбил ни сердечный приступ, ни даже нервный срыв. Впрочем, сезон еще не начался, и впереди нас ждали тесты и 22 гонки. Конечно, я понятия не имел, что произойдет дальше, но в тот момент меня уже ничто не могло удивить.

Возвращение викинга

Для нас тесты в Бахрейне были отложены из-за проблем с грузоперевозками (ну как же без этого?), и после долгих мытарств нам предоставили дополнительное время в качестве компенсации. Из-за того, как все шло до сих пор в том году, я почти ожидал, что вот-вот материализуется новая драма. Вероятно, я даже соскучился бы по ней, если бы она так и не началась. Драма, безусловно, делает жизнь интереснее.

В первый день тестов на трассу выехал наш резервный пилот Пьетро Фиттипальди и показал неплохой результат. Очевидно, он был разочарован тем, что ему не досталось место Никиты. Однако ради того, чтобы реализовать потенциал новой машины, мы не могли отказаться от возможности заменить новичка опытным гонщиком. Со временем он понял нашу позицию и к моменту прибытия в Бахрейн снова стал радостным, как обычно.

Во второй день сначала выехал Мик, но из-за утечки масла утро выдалось непростым – парню удалось проехать всего 23 круга. Затем настала очередь Кевина. К нему, как вы понимаете, было приковано очень пристальное внимание. Прошло 16 месяцев с тех пор, как он садился в болид «Формулы-1», и люди интересовались, справится ли он. «У него за плечами шесть полных сезонов в “Ф-1”, – сказал я одному журналисту. – Конечно, он справится. Хотя к концу дня его шея вряд ли скажет ему спасибо».

В итоге