Королев. Главный конструктор - Мария Стефановна Бушуева

class="p1">– Победоносцева как одного из создателей «Катюши» еще до этого приказа назначили главным инженером НИИ-88, это в подмосковных Подлипках, город Калинин. Не простер Юрий свои совиные крыла над ракетой. Сергей, конечно, ликует. Он сделал ставку на Гайдукова и получил то, что желал.

– Королев отличный организатор, еще в Казани было видно, как он закручивает дела.

– Пусть закручивает, – Глушко резко остановил «студебеккер». – Двигатель – сердце ракеты, будет ходить к нам с поклоном.

Валентина Петровича переводили из Казани в подмосковные Химки: благодаря Гайдукову и Устинову, он получил свое достаточно мощное ОКБ ракетных двигателей, институт – НИИ-456 для научных разработок и опытный завод.

Начальник подразделений, контролирующих работы по ракетной технике, Лев Михайлович Гайдуков – фигура на политическом небосклоне достаточно загадочная. Даже то, что ему удалось в обход опасного Берии лично просить Сталина разрешить отправку в Германию специалистов и после такого маневра сохранить с Берией вполне нейтральные отношения, факт интересный. К тому же именно Гайдукову Сталин приказал переговорить с министрами оборонных отраслей промышленности и подготовить постановление о назначении кого-то из них ответственным за ракетную технику. Министр Ванников без лишних раздумий от ракет отказался: он ответственен за создание атомной бомбы и ни о каких ракетах речи быть не может. Авиационник Шахурин сделал ставку на реактивную авиацию и, как позже поговаривали, считал ракету каким-то недоразвитым самолетом.

А вот дальновидный Устинов к Рябикову прислушался и ракеты взял. Так что цепочка Гайдуков – Рябиков – Устинов сыграла первостепенную роль в создании советской ракетной отрасли.

В жизнеописании Льва Михайловича Гайдукова есть туманные места: той внешней открытости, что придает чисто человеческую привлекательность фигуре политического долгожителя Устинова, в биографии Гайдукова нет. Дмитрий Федорович проникновенно писал о своих родителях: вырос он в очень дружной честной, трудовой рабочей семье. Жизнестойкость Устинова в большой степени была обязана этой крепкой семейной основе. Его незаурядный ум подкрепляли непоколебимые убеждения: до конца жизни он оставался верным ленинцем и не изменил после «хрущевской оттепели» памяти Сталина – черные страницы истории перелистывал, не читая. Как раз непоколебимость наделяла коллективной и личной силой многих государственных деятелей первых советских поколений.

Королев такой силой тоже, без сомнения, обладал. Конечно, проницательный Устинов не мог не угадывать в нем не совсем пролетарскую закваску, но тени отступали перед ясным пониманием: этот человек сможет. Противоречия в их отношениях появятся позже и отнюдь не из-за различия в происхождении.

Устинов и начальник ГАУ маршал артиллерии Яковлев вышли к Сталину с предложением об организации работ по ракетной технике. Их записку 17 апреля 1946 года, кроме них, подписали Берия, Маленков, Булганин, Вознесенский.

13 мая 1946 года под грифом «Совершенно секретно» вышло подписанное Сталиным знаменательное постановление Совета Министров, приказывающее работы по развитию реактивной техники считать «важнейшей государственной задачей и обязать все министерства и организации выполнять задания по реактивной технике как первоочередные».

Тут же Устинов учредил при своем министерстве институт – НИИ-88, а 9 августа 1946 года издал приказ № 83-К: «тов. Королева Сергея Павловича назначить Главным конструктором “изделия № 1” НИИ-88».

«Изделиями» будут скромно величать баллистические ракеты от Р-1 до межконтинентальной Р-7.

9 августа 1946 года можно считать днем рождения того Королева, который вошел в мировую историю как человек, открывший человечеству дорогу в космос.

И нужно признать, что этот день настал благодаря Тихонравову с Победоносцевым, рекомендовавшим Сергея Павловича Гайдукову как специалиста для включения в список Отдела оборонной промышленности ЦК партии: Королев не поехал с казанской группой Глушко, надеясь на участие самолета с его ускорителем в тушинском авиапараде, и мог уже не попасть в Германию.

Интерьер квартиры, в которой жил Королев С.П. в Германии. 1945–1946 годы

[Музей космонавтики]

Интерьер квартиры, в которой жил Королев С.П. в Германии. 1945–1946 годы

[Музей космонавтики]

И, конечно, благодаря Рябикову и Гайдукову, точно оценившим техническую подкованность, деловой и организаторский напор «профсоюзного полковника». Решающим было мнение Устинова, присмотревшегося по рекомендации Гайдукова к Королеву и поверившего в него, несмотря на то что рекомендуемый был репрессирован, а Дмитрий Федорович до конца жизни считал совершенно реальным «заговор троцкистов», писал в мемуарах: «В первые годы индустриализации главной опасностью в партии стали троцкисты и зиновьевцы, объединившиеся на антиленинской платформе. По призыву Центрального Комитета все партийные организации, все сознательные рабочие включились в активную борьбу против “новой оппозиции”».

Другой партийный долгожитель, Молотов, прославившийся на Западе как дипломат, в 80-е годы прошлого века определял свою позицию по отношению к «троцкистам» 30-х еще лаконичнее: «Или мы – их, или они – нас».

* * *

И снова, как в далекой одесской юности, победа и поражение оказались рядом.

Ксения Максимилиановна приехала с Наташей, вызванная Королевым с разрешения начальства. И в первый же миг встречи он ощутил холодок несовпадения: будто стоят они и разговаривают с женой через непроницаемое для чувств и мыслей невидимое стекло. Возможно, кто-то из жен успел сообщить ей еще в Москве о легкой интрижке Королева с девушкой-переводчицей из Киева? Ох уж эти «доброжелатели»!

Наталка напомнила ему бровями и черными глазками Марию Николаевну. Смышленая девочка, приятно иметь такую дочь. А Ксана совсем седая и далекая. Улыбается, а глаза тревожные.

Королев с удовольствием проводил с дочерью время, таскал ее в горы, возил по Германии, попутно рассказывая о том, что помнил из истории страны, в которую приехал хоть и «ряженым офицером», как насмешливо обо всех штатских выразился один боевой майор, но – победителем. Свозил даже в Швейцарию. Старались, если ехали довольно далеко, объединяться с другими семьями. Чаще отправлялся с ними Победоносцев. Он сочувствовал жене Королева, зная горячий нрав своего бывшего начальника по ГИРДу, и она, улавливая причину сочувствия, все больше отчуждалась от мужа. В то, что любовь юности оказалась непрочной, ей не хотелось верить. Есть дочь, ее нужно вырастить. Впрочем, Сергей как отец ответственен: покупает одежду, книги, игрушки, посылает всегда, когда есть у него такая возможность, деньги. И ей привозил из Казани отрез на платье, конфеты… Все это казалось ей теперь формальным. Неискренним. Делавшимся по обязанности.

Когда ехала в Германию, жалела его за пережитое, хотелось ощутить его боль, отогреть, как маленького рыжего питомца, настрадавшегося в лагере и в «шарашках». Она не чувствовала, что ее образ катастрофически не совпадал с его внутренним образом самого себя. Он видит себя иначе –