Ромодановский шлях. Начало - Даниил Сергеевич Калинин

рощица-колок – не очень густая правда, но все же тень ее дает надежное укрытие от палящих даже к вечеру солнечных лучей! Впрочем, сам холм, что обогнули улепетывающие от татар донцы, уже скрыл вершиной клонящееся к закату солнце – и у подножия его, со стороны промоины, также легла спасательная тень… Не потому ли и трава здесь не столь пожухлая – да и растет гуще?!

Вновь обернулся назад Семен, со страхом взирая на татар, уже натянувших тугие луки. Все, конец?! Промелькнула было отчаянная мысль выхватить из колчана дробовую пищаль, да пальнуть назад! Даже если картечь и не достанет ворога за сорок с лишним шагов, все одно ведь напугает татар – а облачко дыма скроет Орлова на несколько кратких мгновений, что все же могут спасти его жизнь! Вновь хлестнув завизжавшую, и явно теряющую силы кобылу плетью, молодой казак потянулся было к тромблону… Но тут со стороны промоины раздался вдруг отчаянный клич:

- Давай!

И тотчас разом поднялись из укрытия с полсотни казаков – словно из-под земли выросли они подобно былинным богатырям, разом вскинув уже заряженные кремневые мушкеты!

- Пали-и-и-и!

Раз! Оглушительно грохнул залпа – и десятки татар, скачущих вдоль промоины да подставившихся казакам левым боком, полетели на землю! Еще бы – ведь донцы разрядили свои пищали буквально в упор…

- Меня-я-яй!

Два! И казаки, бросив на землю разряженные мушкеты, подхватили парные, оставленные им товарищами – и также готовые к бою! Полетели было татарские стрелы в ответ – но из-за порохового облака крымчаки бьют неприцельно…

- Пали-и-и-и!

Три! Грохнул второй залп донцов, сметая степных всадников, не успевших завернуть лошадей – и вылетевших под удар из засады! Вновь летят поганые наземь, вновь отчаянно визжат раненые животные… И тут же со стороны рощи послышался хищный молодецкий посвист! До поры скрывшись в тени деревьев (отчего увлеченные погоней татары не заметили противника), из колока на Божий свет вырвались с полсотни донцов, ведомых Прохором!

И устремились они на потерявших ход, сгрудившихся напротив промоины татар с яростными кличами:

- С нами Бог!!!

- Ура-а-а-азь!!!

- Бей!

- Не боись!

Татарам же все-таки хватило смелости завернуть лошадей к новой опасности – при этом ряды их огласил нестройный крик:

- Алла!

Донцы не растерялись, атакуя, по всей видимости, все еще превосходящего числом врага – и отчаянно завопили в ответ:

- Иисус!!!

Когда же расстояние до ворога сократилось всего до нескольких шагов, казачьи всадники буквально в упор разрядили все имеющиеся у них пистоли! И степь да местные холмы вновь огласил пусть уже нестройный, но все такой же устрашающий, громогласный залп… И словно бы этого было мало, взмахнул саблей Митрофан, заворачивая назад трофейного коня – призывая «беглецов» следовать за собой:

- В бой! Вертаемся в сечу!

Растянувшийся прерывистой линией отряд начал спешно заворачивать – и скачущий едва ли не в самом хвосте его Семен вдруг оказался в числе первых, вновь полетевших на татар! Но возвращения «беглецов» крымчаки не заметили – смешавшись после двух залпов в упор, они развернулись лицом к казакам Прохора, обратив все свое внимание на есаула и его всадников… Характерник же ворвался в ряды поганых, лихо закрутив сверкнувшую на солнце саблю, разрезая в воздухе восьмерки – и столь же легко разя людскую плоть! Так что новую опасность крымчаки откровенно проглядели – и вскинули луки, когда до Орлова и прочих донцов осталось всего несколько шагов…

Но опережая татар, Семен нажал на спуск, разрядив дробовую пищаль как ей и полагается – в упор, всего с нескольких шагов.

А после, бросив тромблон в колчан-«ольстру», он поспешил рвануть саблю из ножен – уже самым нутром прочуяв, что у татар не осталось ни единого шанса победить! И даже уцелеть... Впервые в жизни Орлов стал свидетелем казачьей хитрости – излюбленного ими «вентеря». В сущности же, столь привычного степнякам ложного отступления – вот только донцы развили его за счет порохового оружия…

И пусть этот бой никак не мог переплюнуть, и уж тем более отменить татарской засады под Конотопом, жертвой которого стал Семен. Но, летя на очередного татарина, отведя рукоять сабли к левому плечу – и приготовив столь понравившийся ему рубящий от себя удар! – молодой казак вдруг понял, что «должок» за себя он уже точно вернул поганым.

- С нами Бог!!!

...Казачья засада на татар стала последней серьёзной схваткой с крымчаками. Большинство степняков ушли с ханом на Малороссию, помогать ляхам в борьбе с царской ратью и запорожцами. А в "вентерь", под разящие в упор залпы казаков попали воины, собранные сразу с нескольких кочевий!

Так что разорить не менее десятка крымских стойбищ донцам не составило особого труда. Но в тоже время гибель татар спасла множество русских полоняников - ибо уцелевшие степняки не посмели их убить из-за угрозы казачьей мести и ответной расправы над семьями! Так что сотню другую мужиков да баб, не считая взятых с собой детей, казаки распределили по стругам иль челнам, что к стругам были привязаны...

Семён счастливо пережил последнюю схватку, срубив в сече ещё одного татарина. Про оплошность его в дозоре на радостях позабыли - и отмеченный есаулом казак прочно влился в общество донцов; Митрофан так и вовсе стал его закадачным другом.

В тоже время Петро и Орлов ожидаемо отдалились - ведь черкасы сразу же решили, что подадутся на Сечь, в родные места! Да и кто мог им запретить? На Левобережье Днепра князь Ромодановский и гетман Яким Сомко отражали налеты татар да удары ляхов - и помощь опытных ратников им была ой как нужна! Так что когда казаки грузились на струги да челны, покидая не такой уж и страшный, как оказалось, крымский берег, Семён знал - час окончательного расставания с товарищем по несчастью все ближе...

Знал Семён и другое - он вновь вернётся в Крым за христианскими невольниками, томящимися в басурманском полоне.

Обязательно вернётся за ними!

Глава 21.

...- Суши весла! Весла суши!!!

- Нас на камни несет, Митрофан! Нужно выгребать!

- Весла сломаем!!!

В подтверждение слов бывалого казака, по левому борту с оглушительным хрустом сломались три весла разом. А следом послышался треск дерева на корме... С ужасом оглянувшись назад, Семен полагал увидеть брешь – и стремительно заливающую струг воду. Но увидел лишь кормчего, Никиту Бондаря, соляным столбом замершего с обломком рулевого весла в руках…

Да очередная порция соленых брызг хлестнула