Святые и Убийцы - Фэя Моран

тонкими нитями серебра на талии, оснащённую несколько слоями наплечников, и чёрный раздвоенный плащ с капюшоном, скрывающим мои волосы. На лоб я надеваю серебряную маску, которую, как мне объяснил Дарки, в случае чего следует опустить на глаза, чтобы избежать попадания пыли. Почти тоже самое, что и ободки Охотников, которые они надевают во время полётов на своих макартах.

– Главное, не навреди невинным, кто находится под воздействием яда, – шепчет Дарки, похлопав меня по плечу. Я киваю в ответ. – Они не ведают, что творят. Мы не должны убивать мирных людей.

– Да, я понимаю, – отвечаю я, хотя не было никакой надобности в подтверждении его слов: я и так не собиралась никому вредить.

Перед глазами всё встают ужасающие картины, произошедшие в Сальшане. Много крови, забрызгавшей почву, кровавые следы на ручках дверей в дома, трупы детей… И если бы неразумные чудовища были единственной нашей проблемой, вряд ли я оказалась бы в числе борцов за справедливость. Но сейчас я здесь, и моя задача – уничтожить источник угрозы. По крайней мере, помочь уничтожить его.

«А что, если эксперименты твоих родителей повлияли и на тебя»? – вспоминаются слова Мистлока, а потом лезут предположения, построенные на моих знаниях о Дарки. Но я отгоняю их прочь.

Дарки делает такой жест рукой, который означает идти по своим местам. Он натягивает на голову капюшон, и теперь белые волосы лишь едва вылезают из-под чёрной ткани. Я радуюсь, что мы прихватили с собой баночки со светящейся водой из Гривинсхада. Моим глазам, не приспособленным к вечной темноте, они пригодятся, равно как и пригодятся Дарки, рождённому в Велесии.

Я начинаю идти вперёд. Обувь Убийц совершено бесшумна, я будто парю над землёй, не издавая ни единого звука. Руки пусты: лук и стрелы накинуты через плечо на спине. Я поправляю тонкие слои из серебра на плечах, защищающих мои руки от повреждений. Дарки уже не видно, как не видно и всех остальных.

Я бегу к скале, огибая сухие деревья и едва не наступая на ветки, рассыпанные по земле. Кустарники принимают разнообразные формы в темноте, и я с усилием игнорирую жутковатые образы, желая поскорее взобраться на безопасную высоту. Хватаюсь руками за каменные углубления и подтягиваюсь вверх. Перчатки из прочной кожи позволяют мне избежать скольжения, поэтому каждое поднятие по каменной стене сопровождается лёгкостью. Я залезаю на верхушку скалы, прячась за изогнутое дерево, ещё не потерявшее своих листьев. Снимаю лук, вытаскиваю стрелу, становлюсь в готовую стойку, а потом выглядываю на другую сторону, скрывавшуюся всё это время за каменной скалой.

А за ней Святые что-то празднуют. Мелодия из музыкальных инструментов струится под завывающее пение молодых девиц, пританцовывающих перед мужчинами. Эти Святые совсем отличаются от тех, кого видела я. На них нет лохмотьев, волосы приглажены, лица не запачканы грязью, на пальцах кольца, а на шеях висят изящные украшения.

Я крепче натягиваю тетиву, когда обнаруживаю идущих внизу к центру празднества Убийц. Я вижу, как ловко они перепрыгивают с куста на куст, оставаясь совершенно незамеченными. Вижу, как сверкают их серебряные наплечники. Моя задача – прикрывать их. Это я и делаю, когда внимательно вглядываюсь в темноту под собой и вдруг замечаю Дарки. За ним следует некто в тёмной мантии, один из Святых. Он, к счастью, не спешит поднимать шума, видно, ошибочно решив, что сможет потешиться над одиноким чужаком. Однако я, немедля, целюсь в его движущееся тело и выпускаю стрелу прямо в его спину. Она пронзает человека насквозь.

Оказалось, убить достаточно легко. У меня рука не дрогнула выпустить тетиву и дать стреле вылететь навстречу ещё горячей плоти.

Дарки оборачивается на звук упавшего тела и, подняв голову, кажется, улыбается мне, поблагодарив меня взглядом. Удивительно, что он тут же подумал именно обо мне, когда обнаружил убитого только что человека за своей спиной.

Я продолжаю следить, задержав дыхание. На моих плечах большая ответственность. Дать Убийцам пройти внутрь, убить всех, кто решит помешать и навредить им.

Дарки, возглавляя Наземную группу, прошмыгивает к обставленным пряностями столам и теряется в тени стоящих домиков. Пьяные танцоры и весёлые музыканты ни одного из них не замечают.

– Не смей шевелиться и медленно повернись.

От удивления я едва не выпускаю очередную натянутую на тетиву стрелу и замираю на месте.

Грубый голос Эфры за моей спиной повторяет:

– Повернись, девчонка! И брось лук у моих ног!

Я оборачиваюсь очень медленно. Настолько медленно, что в голове гудят страхи и обязательства перед Убийцами, положившихся на меня. Я надеюсь только, пока я занята Эфрой, мои задачи выполнит другой поставленный в позиции наблюдения сверху человек.

– Зачем ты… – начинаю я, но замолкаю. Яд. Они использовали его и против неё. Конечно. А в чём тут ещё может быть дело? – Эфра, ты сейчас не в себе.

– Бросай лук! – Она сверкает жёлтыми глазами, её когтистые руки крепко держат за рукоять сверкающего меча, направленного в мою сторону. Львица – одна из самых ловких Охотниц. Ей хватит сделать один взмах, чтобы разрубить моё тощее и маленькое тело напополам.

Я бросаю лук, ведь сейчас он мне всё равно не понадобится. Боюсь сделать резкое движение. Но на случай обнаружения в моём рукаве запрятан клинок, выбрасывающий в воздух клуб дыма при помощи специального механизма. Мистлок поделился его чертежами, которые притащил с собой из Сальшана. В его плаще всегда был специальный карман для чернил и свёртков бумаги. «Никогда не узнаешь, когда придёт новая очешуительная идея!» – говорил он мне.

Я поддеваю клинок пальцем, и при этом это движение такое незаметное и выглядящее со стороны естественным, что Эфра, и без того одурманенная ядом, совсем не замечает то, как достаётся клинок. А затем и то, как я выбрасываю его вперёд на землю. В воздух поднимается серый дымок, ослепляющий жертву, не готовую к подобному. Не собираясь тратить времени, я бегу вперёд и толкаю Эфру. Сил прикладывать пришлось не так уж и много, учитывая её полную растерянность, поэтому уже в следующее мгновение она падает на землю, совсем рядом с резким спуском вниз.

Не навредить, – напоминаю себе я.

Она просто под воздействием яда, мне нельзя ей вредить. Никому из них нельзя.

Я едва делаю шаг в сторону, как Эфра хватает меня за ногу. Из горла у меня вырывается что-то похожее на рык, а воздух вышибает наружу, когда я падаю на твёрдую каменную поверхность на грудь. Эфра тянет меня в свою сторону, её когти вонзаются мне в ногу, и даже через ткань одежды я их чувствую. Я