Полдень XXI век 2005 № 03 - Самуил Аронович Лурье

не открывая глаз, не жалея сил. Бежал во весь опор. Мимо выпирающих из стен углов, разноцветных дверей и удивленных прохожих. Под паутиной бельевых веревок и развевающимися на ветру простынями, наволочками, полотенцами. Антон бежал только вперед, не слыша поддразнивающей его Вики, звука ее шагов, шлепая кроссовками по лужам, спотыкаясь на выбоинах. Но силы, как назло, не заканчивались.

Потом вдруг что-то изменилось. Резко и неожиданно — смена кадра в кинофильме.

Открыв глаза, Антон понял, что бежит по аллее: с обеих сторон от дорожки росли высокие деревья с гладкими прямыми стволами, а сама дорожка была выложена мелкой разноцветной плиткой. Вика находилась на расстоянии вытянутой руки и тщетно старалась оторваться от импровизированной погони. Она часто оглядывалась, смотрела на Антона смеющимися глазами и показывала язык.

— Знаешь что?! — Антон рванулся вперед, поймал ее за руку и развернул лицом к себе. — Хватит! Я научил тебя приходить сюда, чтобы избавиться от тебя раз и навсегда! Я даже не собирался за тобой возвращаться!

— Правда? — удивленно спросила Вика. — А я не верю. Ни капельки.

— А теперь, — продолжил Антон, не обращая ни малейшего внимания на ее слова, — я бегаю за тобой, как мальчик! Ношусь по всему городу, пытаюсь зачем-то поймать, вернуть домой! Зачем мне это все надо?!

— Чтобы вернуть меня домой, — весело засмеялась Вика.

— Зачем? — застонал Антон. — Я ведь…

Он внезапно остановился, не зная, что сказать.

— Тогда почему ты каждый раз возвращался? — после некоторого молчания поинтересовалась Вика. — Ведь мог пройти мимо, задержаться на работе… о.

— Не знаю, — признался Антон. — Я не мог.

— Вот видишь, — Вика довольно улыбнулась, крепче сжимая его руку. — Ну, куда мы сейчас? Побежали к водопаду?

Антон хмуро посмотрел на Вику и произнес давно заготовленную фразу.

— Нет, — сказал он. — Я научу тебя возвращаться.

— О-оо, — протянула Вика. — Интересно, каким образом.

— Это проще, чем кажется, — охотно заговорил Антон. — Помнишь, я все время твердил, что у тебя нет силы воли? Так вот, я готов поделиться.

— Ага, — Вика поджала губы. — Может, лучше деньгами?

— Ты согласна или нет? — Антон пропустил шутку мимо ушей.

— Волю навязываешь? — нарочито тихим голосом спросила Вика. — Конечно, согласна… Ты, главное, папе не говори.

Последняя фраза звучала так, словно Вику застукали за курением и она теперь вынуждена делить свой секрет на двоих.

— Хорошо, — Антон сделал шаг назад. — Закрой глаза.

Вика подчинилась.

Сначала не происходило ничего необычного. Потом внезапно засвер-било в носу. Вика несколько раз громко чихнула и открыла глаза.

— Очнулась, дорогуша, — немолодая женщина в белом халате недовольно смотрела на Вику. — В следующий раз не станем нянчиться…

— Где Антон? — перебила ее Вика.

— Кто? — не поняла женщина.

— Антон! — громко повторила Вика. — Надеюсь, еще не сбежал.

Она соскочила с кровати и бросилась в коридор. Куртка Антона все еще висела в шкафу, а перевернутые ботинки валялись у входной двери.

— Не уйдешь! — радостно воскликнула Вика, направляясь к маленькой комнате.

Она осторожно толкнула дверь… и замерла.

На диване, глядя пустыми глазами в потолок, лежал неподвижный Антон.

Тогда Вика закричала, и с кухни прибежали обеспокоенные Алина с отцом. Они долго не могли понять, что случилось — суетились, спрашивали, где болит, — а когда поняли, тут же замолчали и со страхом уставились на диван.

— Мне, — Вика с трудом сдерживала слезы. — Мне нужна тишина… Я вернусь за ним… Уходите…

Она легла на пол и закрыла глаза, пытаясь полностью сосредоточиться…

Антон держался до последнего, но жажда в конце концов победила. Он поднялся со скамейки и направился к фонтану. Оставшиеся сидеть люди смотрели с нескрываемым презрением, всем видом показывая неоспоримое свое превосходство.

Зачерпнув полную кружку воды, Антон еще раз посмотрел на людей. Изможденные, нагие, они теперь отворачивали головы в страхе раньше времени поддаться соблазну.

Антон поднес кружку к губам и стал с жадностью пить, закрыв от наслаждения глаза. И лишь когда он вдоволь напился, кружка опустела.

«Вот и все, — подумал он, разглядывая проявляющуюся на нем одежду. — Где тут, интересно, распределяют жилье?»

Пройдя спокойным шагом мимо бывших соседей по скамейке, Антон завернул в переулок и направился к главной улице.

Как скоро Вика поймет и смирится с тем, что у нее остался один-единственный мир, Антон не знал. Однако он был абсолютно уверен в одном: забрав у нее способность умирать, он позволил Георгию Павловичу и Алине наконец-то вздохнуть свободно.

Евгений Лукин

ЧУДОТВОРЦЫ

Отрывки из цикла

Художник Мария Емельяненкова

ШУТИК

С кем ты мне изменяешь, память?

Великий Нгуен

Глеб Портнягин был свято убеждён в том, что свою ученическую тетрадку в приметной клетчатой обложке он бросил, по обыкновению, нй край тумбочки. Теперь её там не наблюдалось.

Многие полагают, будто забывчивость — следствие скверной памяти. Они ошибаются. Забывчивость, прежде всего, проистекает из неуверенности в себе. Допустим, лезет человек за бумажником и обнаруживает в кармане пустоту.

«Куда же я его дел?» — холодеет один.

«Спёрли!» — мысленно ахает второй.

И, даже если потом выяснится, что спёрли-то как раз у первого, а второй по рассеянности сунул кошелёк не туда, сути это нисколько не меняет. Нашёлся в другом кармане? Ну, значит, спёрли, а потом испугались и снова подбросили. Версия, понятно, сомнительная, но, когда речь заходит о собственной правоте, тут уж, согласитесь, не до правдоподобия.

Думаете, почему женщина отлично помнит то, о чём мужчина впервые слышит? Именно поэтому!

Так вот, склеротиком себя Глеб никогда не считал. С младых ногтей, заметив пропажу какой-либо личной вещи, он брал ближних в оборот — и рано или поздно, но утраченное ему приносили. В крайнем случае, возмещали стоимость.

Сложность, однако, заключалась в том, что, кроме самого Глеба, в узкий снабжённый бойницеобразным оконцем чуланчик, где он обитал на правах ученика, никто с утра не входил — во всяком случае, из материально оформленных сущностей. Волей-неволей пришлось выдвинуть ящичек, потом открыть дверцу тумбочки и, не найдя в её недрах искомого, испить чашу унижения до дна — заглянуть под топчан.

Под топчаном имелось всё, что душе угодно, включая початый ящик водки, принятый позавчера на хранение у склонного к запоям наставника. Не было только тетрадки.

В задумчивости юноша покинул тесное своё обиталище и проследовал в комнатёнку, загромождённую древней мебелью и не менее древней утварью. Старый колдун Ефрем Нехорошев сидел у застеленного газеткой стола, одетый по-домашнему, и сооружал нечто,