Бармен отеля «Ритц» - Филипп Коллен

продолжается. Каким бы ни было их содержание, эти письма как-то меняют сложившиеся между ней и Франком отношения. Их заговорщицкие беседы, легкий флирт, пусть даже очень поверхностный, – все в прошлом. Остались безупречные манеры и внимание бармена к постоянной посетительнице.

Франк утешается тем, что сегодня здесь настоящее столпотворение, как в лучшие вечера! Приятно видеть и надутую мину Мари-Луизы Ритц, которая, правда, не соблаговолила подойти к нему и поздороваться.

У барной стойки не хватает еще одного важного человека. Где ты, Лучано? Франк так и не получил условленной открытки, но продолжает надеяться. Несколько дней назад, измученный неопределенностью Франк позвонил в Биарриц и попросил Шарля. «Господин Лоне уже год как здесь не работает, – сказали ему. – Он уехал в Касабланку». Кто знает, может, Лучано удалось добраться до отеля «Дю Пале»? Он явился в бар, не застал Шарля, но все равно получил там какую-то помощь. А вдруг его взяли туда на работу? На миг у Франка мелькнула робкая мысль попросить у оператора позвать нового бармена или его молодого ученика-швейцарца. Но он не решается. Узнает ли он когда-нибудь правду? Уже год, как мальчик его покинул, Франк держится изо всех сил, но что-то в нем явно погасло. Теперь его задушевные тайны – лишь обмен любовными посланиями между возможной шпионкой и прусским генералом да малопочтенные махинации с кассовым аппаратом, куда стекаются денежки бывших королей «Ритца». Он продолжает откладывать от своей доли прибыли одну десятую для Лучано на случай, если им еще доведется увидеть друг друга. А пока в отсутствие ученика Франку приходится самому колоть лед, как в первые годы профессиональной жизни. Он берется за ледоруб, и тут сквозь гомон прорывается чей-то веселый голос.

Взгляд у него чуть изменился, стал строже, серьезнее. Полковник Шпайдель подходит, чтобы пожать Франку руку. Теперь это человек, который всегда начеку. Опыт Русского фронта?

Чего он боится?

– Какое удовольствие видеть вас, полковник! Какими судьбами?

– Назначен начальником штаба маршала Роммеля. Я снова на Западном фронте. И вот услышал о вашей вечеринке по случаю дня рождения…

– Вы остановились в «Ритце»?

– Нет, мы расположились в Ла-Рош-Гийоне, недалеко от Живерни. Расквартированы в замке Ла-Рошфуко.

И тут же с широкой улыбкой на устах к ним присоединяется генерал фон Штюльпнагель.

– Guten Abend, господин Мейер! Это я доставил к вам Шпайделя, не правда ли, ценнейший подарок?

– Безусловно! Отрадно, что полковник снова среди нас. Что я вам наливаю?

– Royal Highball для Шпайделя и Happy Honey für mich, bitte.

Отвернувшись, чтобы приготовить коктейли, Франк сдержанно улыбается.

Когда-нибудь я настолько потеряю стыд, что расскажу людям, как на шестидесятилетие ко мне явился полковник вермахта и я ему очень обрадовался! Вот тебе и ветеран, вот тебе и патриот!

– Дамы и господа, прошу внимания!

Карл-Генрих фон Штюльпнагель берет бразды правления в свои руки, «Счастливый мед» – только в помощь:

– Я хотел бы произнести тост за здоровье нашего дорогого Франка. Сегодня вечером я поднимаю бокал за шестьдесят весен, которые он прожил, и за возвращение солнечной погоды, которой мы наслаждались весь сегодняшний день. Этот день рождения отмечен цветением анемонов, ирисов и астр, а еще, как заметил мне утром капитан Юнгер, возвращением на улицы Парижа хорошеньких женщин. Мы знаем, как тонко чувствует Франк все эти проявления красоты, дарованной нам природой. Франк Мейер, да хранит вас Провидение! Мы все нуждаемся в вашей поддержке. У вашей стойки мы утоляем жажду и растворяем заботы в изысканнейших напитках! Лишь вам известен этот секрет, и вы – наш благодетель.

От имени всех собравшихся, которым вы наверняка чрезвычайно дороги, я поздравляю вас с днем рождения!

Вот это да! И все они аплодируют какому-то жалкому жиду, который торгует выпивкой мимо кассы.

Его поздравляет главнокомандующий оккупационными войсками, весь цвет парижских коллаборационистов устраивает овацию в его честь! Что тут делать – смеяться или плакать? Улыбайся, Франк. Не отводи глаза, с достоинством склоняй голову, благодари.

Вечер проходит отлично. Все пьют, смеются, болтают.

Шли бы они ужинать, сил моих больше нет!

Но вот как раз к нему приближается Штюльпнагель.

Улыбайся, Франк.

Генерал фон Штюльпнагель оглянулся перед тем, как усесться за стойку. Все вокруг оживленно беседуют, и, воспользовавшись этим, он незаметно пригибается к Франку.

– У вас есть для меня записка, Франк?

– Весьма сожалею, мой генерал, сегодня ничего нет. Госпожа Хааг не появлялась в баре уже несколько дней.

Штюльпнагель, кажется, немного обескуражен. Франк предчувствует что-то странное.

– Кто-то говорил мне, что вчера ее вместе с дядей, адмиралом Канарисом, вызвали в Берлин, – добавляет Штюльпнагель.

Франк даже бровью не ведет.

– Какие-то проблемы? – спрашивает он.

– Я склонен думать, что нет. Как бы то ни было, но вы оказали нам большую услугу, Франк. Большое спасибо.

– Ради бога.

– Возможно, я попрошу вас снова сыграть роль почтового ящика. Если вы не возражаете… Генерал растягивает фразу, как бы давая бармену время подумать. Услуга немалая: в такой момент игра в почтовые ящики может стоить ему очень дорого. Франк пытается взвесить ситуацию. Действительно ли Штюльпнагель и Инга Хааг – любовники? Маловероятно. Заговор вермахта против свастики? Не исключено. Из дальнего угла бара, где под портретом Фицджеральда сидит Гитри, звучит тост: «За Франка Мейера, лучшего из нас!» Эта перебивка очень кстати. Бармен салютует бокалом шампанского – драматургу и его группе друзей, продолжая лихорадочно соображать.

Что ответить генералу? Отказать ему в помощи как будто затруднительно, кто знает, какими могут быть последствия? Чутье, в данный момент слегка притупленное, приказывает бармену согласиться. Париж превратился в настоящее логово немецких шпионов, и все же он предпочитает быть на стороне Штюльпнагеля.

– Я согласен, – говорит он в конце концов.

Штюльпнагель улыбается и раскланивается с двумя офицерами, которые собрались покинуть бар. Вид у него самый светский, но Франк не забудет недавний мрачный огонек в его глазах. Точно такой же он видел недавно в глазах у Шпайделя.

Сколько человек сегодня вечером в курсе комбинаций этой пары?

Франк настолько напуган тем, что они затевают, что предпочитает знать как можно меньше. Сегодня вечером Франку Мейеру шестьдесят, его гнетут немцы и удручают собственные слабости.

7

27 апреля 1944 г.

«Да здравствует Петен! Да здравствует маршал!

Такого бурного ликования Париж не знал давно. Вчера в столицу вместе с Пьером Лавалем прибыл Филипп Петен – впервые после разгромного июня 1940 г. Они приехали из Виши и отправились в собор Парижской Богоматери, на траурную мессу по жертвам последних бомбардировок. За несколько дней погибло более тысячи человек. Мишенью союзников было железнодорожное депо