Император Пограничья 13 - Евгений И. Астахов

* * *

В это время Севастьян Журавлёв пинком отправил осеннюю грязь в лицо оппонента. Тот инстинктивно зажмурился, прикрывая глаза, и Журавлёв воспользовался секундной уязвимостью — рубанул изогнутым тесаком, целясь в чужое запястье. Широкое лезвие, усиленное нечеловеческой мощью удара, отсекло три пальца вместе с частью кисти. Кровь брызнула на траву, но усиленный боец Гильдии даже не вздрогнул от увечья.

Полагаясь больше на слух и интуицию, чем на ослеплённый грязью взор, он контратаковал молниеносно — его удар дубиной, нацеленный с безжалостной точностью, пришёлся Журавлёву по колену. Севастьян попытался отскочить, но опоздал на мгновение — кость треснула с влажным хрустом, нога подогнулась под неестественным углом. Он рухнул на одно колено, стиснув зубы так, что на скулах заиграли желваки.

* * *

Раиса Лихачёва танцевала среди врагов, её кинжалы из Сумеречной стали мелькали в тумане серебристыми росчерками. Магические тени, порождённые её даром тенеброманта, клубились вокруг, дезориентируя противников, искажая её истинное положение. Двое бойцов Гильдии атаковали с разных сторон, но женщина уклонялась с нечеловеческой грацией, её усиленные рефлексы позволяли видеть удары и реагировать быстрее.

Первый враг замахнулся ножом, она уклонилась и её клинок полоснул его по бедру, взрезав вену, но не артерию, до которой стремилась добраться. Тёмная кровь начала обильно сочиться из раны. Второй противник атаковал одновременно, но промахнулся, рассекая лишь теневую иллюзию.

Постепенно бойцы Гильдии начали адаптироваться к магическим фантомам — их многолетний опыт подсказывал, как бороться с магией. Один из её оппонентов не стал полагаться на зрение — он прислушался к дыханию и шороху одежды, вычисляя истинное положение цели.

Его удар ножом, нацеленный по звуку, пришёлся Раисе в плечо. Чёрный клинок из диковинного Холодного железа прорезал панцирь из Костедрева, будто тот был из папируса. Лихачёва отшатнулась, её превосходство в скорости не спасло от опытности врага — ушла в стремительный кувырок от слитного выпада двух ножей, которые свистнули в миллиметрах от её горла.

* * *

Дмитрий Ермаков столкнулся с невысоким, но массивным бойцом с парными кастетами, служащими отражением его собственного оружия, если не считать торчащих из кастетов под углом вниз ножей. На безымянном пальце левой руки противника поблёскивало кольцо. Они обменивались ударами с нечеловеческой скоростью — кастет против траншейного ножа, блок, удар, парирование, снова блок — целый каскад молниеносных движений. Искры летели от столкновения стали, металл звенел и визжал. Каждый, кто слышал этот звук, рефлекторно напрягался, беспокойно ожидая возможной тревоги в обоих лагерях.

Ермаков нанёс серию быстрых ударов, вынуждая противника обороняться, затем резко сменил угол атаки. Кастеты с сокрушительной силой врезались в маску — Дмитрий был быстрее и бил мощнее. Металл прогнулся, кости лица под ним хрустнули. Но в этот момент противник, используя многолетний опыт ближнего боя, использовал собственную заготовку — царапнул Дмитрия перстнем по предплечью. Крошечный шип, выступающий из кольца между пальцев, оставил тонкую царапину на коже. Жжение мгновенно разлилось по руке гвардейца.

Яд. Ермаков почувствовал, как огонь растекается по венам. Его дар Соматоманта активировался инстинктивно — печень и селезёнка заработали на пределе возможностей, фильтруя токсины из крови с нечеловеческой эффективностью. Пот выступил на лбу от напряжения внутренних органов, но усиленное тело справлялось.

Враг отступил на шаг, ожидая, когда смертельный яд подействует — стандартная тактика против превосходящего физически противника. Секунда, две… Дмитрий не падал, не слабел. Пока противник медлил, недоумевая, Ермаков использовал свою главную силу — превосходство в скорости и мощи. Рванул вперёд молнией. Траншейный нож вошёл в живот бойца под самыми рёбрами и пошёл вниз, вспарывая брюшную полость с жестокой силой. Кишки вывалились с тихим влажным чавканьем, повисая между ног как кровавая гирлянда.

Невысокий крепыш не издал ни звука — не вскрикнул, не охнул. Он даже не посмотрел на свои внутренности, игнорируя увечье. Его нога взметнулась в сокрушительном лоу-кике — отточенный удар многолетних тренировок — и щиколотка Ермакова хрустнула. Одновременно кастет устремился к виску Дмитрия, стремясь отправить его за грань — последняя попытка убить врага.

Но гвардеец Угрюма, превосходящий противника в грубой силе, двумя руками схватил вываливающиеся кишки и, уперев сломанную ногу в чужой корпус, рванул с силой, которую дали ему месяцы экспериментов Зарецкого. Враг дёрнулся, хрипя от боли, его удар потерял точность — кастет скользнул по черепу, сдирая кожу, но не пробив кость. Боец Гильдии рухнул на колени, попытался подняться, но ботинок Дмитрия с сокрушительной силой смял лицо, бросив противника в грязь.

Секундами ранее Ермаков активировал свой дар вновь. Мышцы вокруг сломанной щиколотки сжались с нечеловеческим усилием, создавая естественную шину. Боль была адская, но нога удержала вес. Он заковылял вперёд, чуть подволакивая ногу, но продолжая сражаться — усиленное тело справлялось там, где обычный человек давно рухнул бы, воя от боли.

* * *

Туман сгустился ещё сильнее, превращая поле боя в сюрреалистический кошмар. Фигуры появлялись и исчезали в белёсой пелене. Только хрипы, хруст костей и чавканье грязи под ногами нарушали тишину. Никто не кричал. Даже умирающие стискивали зубы, понимая — один крик, и артиллерия двух армий сотрёт их в пыль.

Луна на мгновение проглянула сквозь разрыв в тучах, осветив мертвенным светом это поле безмолвной резни. Маски-черепа бойцов Гильдии в лунном свете казались лицами выходцев с того света. Гвардейцы Угрюма сражались с отчаянной яростью живых, их лица под балаклавами были искажены гримасами боли и решимости.

Контраст между двумя отрядами становился всё очевиднее. Усиленные бойцы Гильдии двигались механически, без эмоций, игнорируя раны — их многолетний опыт и холодный профессионализм против необузданной силы. Гвардейцы Прохора дрались со звериной жестокостью — яростно, отчаянно, цепляясь за каждый шанс выжить и защитить товарищей.

Тела элитных бойцов Угрюма были быстрее, сильнее, реакция острее. Они превосходили врагов физически — в силе, скорости и реакции, но уступали в опыте боевых схваток. Против них стояли эксперты с сотнями успешных операций за плечами. Сам факт, что гвардейцы Прохора держались на равных против ветеранов с таким послужным списком, доказывал силу улучшений Зарецкого.

* * *

Игнат Молотов столкнулся сразу с двумя противниками. Те атаковали синхронно, как отлаженный механизм — плод многолетней совместной работы. Коренастый гвардеец с густой бородой умело уклонился от свистящего удара ножа, затем от второго. Его движения, усиленные Реликтами, позволяли ему видеть атаки как в замедленной съёмке, реагировать быстрее любого обычного бойца.

Первый оппонент замахнулся широко, целясь в горло — отвлекающий манёвр.