По волчьим тропам - Макар Трофимович Последович

чем я говорю?.. Там появился новый человек, и я разговаривал с ним. Нужно немедленно что-то делать. Может быть большая беда! Ты открой сени, я зайду, а то тут нас могут увидеть…

Не зажигая лампы, Вера быстро оделась, прошла на цыпочках через комнату, где спали мать и Костик. Плотно затворила за собой дверь в кухню.

Немецкий автомат, которым был вооружен американский шпион, заброшенный на территорию БССР.

Запасные обоймы, отобранные у Филистовича-Слуцкого при аресте.

Антон, не поздоровавшись с нею, взволнованно стал рассказывать обо всем виденном и слышанном за последние дни. Теперь ему уже нельзя медлить ни одной минуты. Человек, с которым он сегодня встретился, прибыл из-за границы. У него немецкий автомат, пистолеты, много патронов. Полицаи хвастались, что незадолго до встречи он переслал им шестнадцатизарядный бельгийский пистолет, пять тысяч рублей денег и две антисоветские заграничные газетки. Фамилия его Слуцкий. Он хочет, чтобы эти бывшие гитлеровские прислужники дали теперь новую присягу…

— Какую присягу?

— Ну как ты не понимаешь! Присягу воевать.

— Воевать? С кем?

— Конечно, не с теми, кто его сюда прислал. Он сказал, что этих четырех полицаев он считает ядром какой-то «освободительной» армии. Он и меня уговаривает вступить в эту его армию… Нам нужно сейчас же сообщить кому следует. Только…

Он не закончил, как будто у него перехватило дыхание.

— Что «только»?..

— Я тебе говорил. Мне страшно теперь идти туда одному. Знаешь, что мне часто приходило в голову? Прежде чем заявиться в милицию, достать оружие и перестрелять всех этих бандитов. Правда, они очень осторожны, не доверяют друг другу. Если и выходят из лесу на добычу, так обязательно вдвоем: боятся, что один кто-нибудь может не вернуться и донести на остальных, чтобы этим спасти свою шкуру. Мне почему-то они доверяют больше, чем своим. Может, потому, что у меня есть мать, братья, с которыми они могут расправиться…

— А у тех, кто борется против бандитов, рискуя каждую минуту своей жизнью, разве нет семей: родителей, жен, детей?! Глупости ты говоришь, Антон! Признайся лучше, что трусишь…

— Хорошо говорить, если ты их никогда не видела. Да тебя бы в дрожь бросило от одного взгляда. А новенький еще в десять раз страшней всей их банды. Страшней десяти таких банд!.. — Антон помолчал с минуту, выглянул, приоткрыв дверь, во двор и сказал: — Я сейчас же иду в местечко, чтоб не видели люди. Могут найтись такие, что донесут бандитам, мол, Антон сразу из лесу помчался в районный центр. Там я подожду тебя в чайной. В милицию пойдем вместе. В случае чего скажи матери, чтоб знала, где я и за что там очутился. Все документы при мне.

— Хорошо. Жди меня в чайной.

ВАЖНОЕ ЗАДАНИЕ

Дед Алексей из деревни Понятичи за всю свою долгую жизнь никогда не отступал от закона. Если ему что было непонятно, он шел в сельсовет, в райисполком и там выяснял, как надо поступать в том или ином случае. Сегодня дед Алексей пришел по срочному делу к начальнику милиции. Правда, кое-кто из соседей его отговаривал. «Все обойдется, дед Алексей, — говорили ему, — как у других обходилось. А вот если начальник милиции узнает, что ты затеял, уж он тебе покоя не даст. И на твои семьдесят восемь лет не посмотрит, и на трудодни. Закон есть закон, и он существует не для того, чтоб ты его нарушал».

— Сам знаю, что делаю, — сердито отвечал на эти поучения старик. — Если ничего не получится в районе, так я самому Семену Михайловичу напишу. Он меня должен помнить. Целый год когда-то воевал кашеваром в его войске, пока не ранило меня под Бродами.

В годы Отечественной войны кто-то донес гитлеровцам о связях деда Алексея с лесными солдатами. Из района примчались полицаи во главе с Черным Фомкой. Как раз смеркалось. Дед Алексей, одетый в длинный желтый кожух с поднятым воротником, стоял возле своего двора, когда к нему подлетели двое саней с немецкими наймитами. Черный Фомка, заметив деда Алексея, крикнул:

— Эй ты! Где тут изба Алексея Кашевара?

— Алексея Кашевара? — переспросил старик, со страхом посматривая на вооруженную до зубов черношинельную банду. — Десятая, если считать мою первой. Глядите, там будут зеленые наличники…

Едва полицаи стегнули коней, дед Алексей бросился в избу и зашипел на своих:

— Скорее одевайтесь… Пока эти бобики разберутся в старостовой избе, мы еще успеем удрать…

В самом деле, когда разъяренные полицаи вернулись и окружили Кашеваров двор, старика уже и след простыл. Уходя с семьей по кустам в лес, дед Алексей слышал, как трещали оконные рамы и двери его дома. Но ему не жалко было добра: ни того, что осталось в избе, ни коровы, ни свиньи. Все счастье было в семье, которую он спас из кровавых гитлеровских когтей! Кончится война, и живой человек все, что ему нужно, добудет. Было бы здоровье!

В партизанах дед Алексей, вспомнив прошлое, стал кашеваром. Два его сына ходили в засады и на подрыв вражеских эшелонов. Старуха, сноха — жена старшего сына — и двое внуков жили неподалеку в гражданском лагере.

Война для всей семьи закончилась счастливо. Сыновья его дошли до Эльбы и даже ни разу не были ранены. Колхоз помог деду Алексею построить избу. Младший сын после демобилизации поехал учиться в Минск, окончил техникум и остался работать на тракторном заводе. Старший был бригадиром тракторной бригады. Внук деда Алексея отслужил в армии и теперь собирался жениться. Стали считать, кого пригласить на свадьбу. Набралось целых сто двадцать человек. То сваты, то кумовья, то двоюродные сестры и братья, племянники, а то и просто добрые соседи, недавние друзья-партизаны. Расходы будут немалые! Особенно много пойдет на вино. Поэтому дед Алексей и решил посоветоваться с начальником милиции, чтобы все делалось по закону.

Капитан Таруто, начальник милиции, сначала никак не мог понять, какое он имеет отношение к тому, что рассказывал ему дед Алексей. Хотите справить свадьбу? Ну и на здоровье! Пригласить на это торжество двадцать или сто двадцать человек? Пожалуйста! Хоть всю деревню, хоть весь район. Только бы не хулиганили, не дрались, как еще иногда бывает. А то выпьет человек на грош, а неприятностей — на целковый.

— С такими мы, товарищ начальник, и сами справимся. Не с этим я к вам зашел.

— А с чем же?

— Я же говорил, что гостей у нас набирается не меньше ста двадцати человек.