По волчьим тропам - Макар Трофимович Последович

— Пока еще не знаю, — рассеянно ответил Таруто.

— Больше чем на две тысячи рублей. А можно, что будет и дешевле.

— Например?

— Свою водку сделать. Поскольку у нас такой праздник, так, я думаю, небольшой грех будет против государства, если мы немного и своего вина выгоним? А? Но чтобы наш участковый не очень придирался. А то уж очень он строгий у нас. У Суходревки на прошлой неделе побил аппарат, у Бусла вывернул всю брагу да еще протокол составил.

— У какого Суходревки, у какого Бусла? — удивился Таруто, уже теряя терпение. — Что-то мне участковый ничего о таких фамилиях не докладывал.

— Да ведь это не фамилии, а клички. Вот моя настоящая фамилия Савчук, а промеж собой люди называют Кашеваром. Да я и не в обиде. Даже горжусь, что у Буденного в кавалерии был кашеваром. А то у нас иной раз есть такие клички, что и слушать тошно…

Капитан Таруто, наконец, не выдержал:

— Ты вот что, дед Алексей, если еще не забыл свою военную службу: налево кругом марш со своими самогонными предложениями! Понял? Нашел дураков! А еще хвалишься, что служил в Красной Армии. Служить-то служил, да, к сожалению, видно, не научился там хлеб уважать, раз хочешь пустить его на ветер. Все! Можешь идти.

— Вот тебе и на! — обиделся дед Алексей. — Я хотел, чтоб по закону было, а тут, видать, доведется тайком…

— Я тебе покажу тайком! — уже в сердцах крикнул Таруто. — Не обеднеешь, если и в магазине купишь…

— Да, придется, видно, покупать, — недовольно проговорил старик, натягивая на голову картуз.

Взволнованный этим нелепым разговором, Таруто закурил папиросу и стал ходить по кабинету. В этот момент дежурный и доложил своему начальнику, что к нему пришли люди по очень важному делу.

— Пусть войдут! — все еще раздраженно сказал Таруто.

Первой вошла Вера, за нею, сняв свою кепку еще в дежурке, Антон. Антон сразу заметил нетерпеливость в движениях начальника милиции, его настороженный и выжидающий взгляд. С тех пор как Антон почувствовал, что его запутали бывшие пособники оккупантов, он старался не попадаться на глаза милиционерам. А теперь вот сам добровольно явился сюда. Сейчас начнется допрос: а почему, а как, а что?.. И нужно будет говорить только чистую правду, при Вере признаться в трусости… Хотя она уже многое о нем знает…

На Веру, как заметил Антон, начальник милиции посмотрел совсем по-иному. Даже улыбнулся и подал руку, пригласил сесть. Она, как видно, чувствовала себя здесь свободно, словно дома или в правлении колхоза. Перед тем как сесть, сама подошла к двери и плотно ее прикрыла. От этого черные брови начальника милиции взметнулись вверх, а голос вдруг стал тише.

— Я вас слушаю, товарищ Рачинская.

— Вы, товарищ Таруто, слышали, что банда Черного Фомки опять обосновалась недалеко от нас? — не сообщила, а скорее спросила Вера. — В ней четыре человека. После того как пролетел чужой самолет, там появился и пятый…

Капитан милиции покосился на дверь и спросил почти шепотом:

— А вы откуда знаете?

Вера указала рукой на Антона:

— Он сегодня ночью был там. Даже разговаривал с незнакомцем.

Капитан откинулся на спинку стула. Плечи его удивленно поднялись.

— А вы кто?

— Наш колхозник, — ответила за Антона Вера. — Работает во второй полеводческой бригаде. Но он многое о них знает…

— Это правда? — спросил он у Антона.

— Правда, товарищ начальник. Для этого я и пришел к вам. Они…

Таруто движением руки остановил его, заторопился:

— Минуточку! Я сейчас позвоню в одно место. Там все и расскажете. По порядочку, подробно… Так… Дежурная?.. Соедините, пожалуйста, с кабинетом Зорова… Спасибо… Яков Романович? Говорит Таруто… Нельзя ли к тебе подскочить на минутку? Что?.. Тогда узнаешь! Хорошо!

Таруто положил трубку и надел фуражку.

— Вот оно что, — заговорил торопливо и неопределенно. — Интересно получается, если подумать. А тут мне целый час морочили голову самогонными делами да разными кличками… Тьфу, чтоб оно сгорело!

Эти загадочные и непонятные слова начальника милиции успокаивали и вместе с тем тревожили Антона. Он и опомниться не успел, как очутился перед дверью, в которую нетерпеливо постучал Таруто.

В кабинете было двое мужчин в гражданских костюмах. Зоров сидел за письменным столом перед раскрытой папкой с бумагами. Второй, с аккуратно причесанными волосами и глубоко запавшими карими глазами, примостился с газетой в руках на обитом коричневым дерматином диване. На нем был синий бостоновый костюм, желтые ботинки на толстой микропористой подошве. Это был полковник государственной безопасности Данила Николаевич Каленик, который несколько дней назад приехал из Минска.

— То, о чем мне только что говорили эти граждане, входит в вашу компетенцию, Яков Романович, — проговорил капитан Таруто. — Выслушайте их, а я не буду вам мешать. До свидания!

Сообщение Антона и Веры насчет обитателей Волчьей гряды майор и полковник восприняли каждый по-своему.

— Ну, вот и все в порядке! — с облегчением вздохнул Зоров, когда Антон ответил на все вопросы. — Остается только окружить поскорее их логово и никого оттуда не выпустить. Главное — захватить живьем этого Слуцкого. Теперь нельзя терять ни минуты.

Каленик едва заметно улыбнулся, встал с дивана и подошел к окну, которое выходило в сад. Зоров был хороший хозяин. Ветви, сгибавшиеся под тяжестью крупных антоновок, были старательно подперты кольями. Нигде, ни на одном дереве не заметил Каленик сушняка. На приствольных кругах — ни травинки. Такой же аккуратный был и небольшой, чисто подметенный дворик, в глубине которого виднелся сарайчик с широкой дверью. Шофер Каленика — Афанасенко, раздевшись до пояса, мыл «Победу».

Все это только на мгновение отвлекло внимание полковника. Зоров тем временем подал Антону несколько листов бумаги и предложил ему подробно написать о том, что он только что рассказал.

— Я сейчас проведу вас в отдельную комнату и дам человека, который вам поможет. Разрешите, Данила Николаевич, отлучиться на минутку?

— Пожалуйста.

Вскоре майор Зоров вернулся.

— Как вам, Данила Николаевич, это нравится? — обратился он к полковнику. — Неизвестное стало известным!

— А что вам стало известно?

— Ну, что парашютист этот — на Волчьей гряде и что фамилия его — Слуцкий. На допросе он признается, кто и зачем его сюда послал.

— Вы так думаете?

— Я уверен в этом. Главное — захватить его живым. И чем скорее мы это сделаем, тем будет лучше. Кто может поручиться, что он летел сюда один? Слишком большая роскошь рисковать экипажем, самолетом ради одного диверсанта…

— А вы знаете, какая поставлена перед ним задача?

— Пока не знаю, — искренне признался Зоров.

— Я тоже не знаю, — заговорил полковник. — Поэтому считаю, что трогать его еще нельзя.