Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 1. «Наше дело правое», 1939–1945 - Андрей Константинович Сорокин

средствам связи, активно разрушавшимся противником[531]. Исходя из доктрины наступательной войны, Генштаб не считал необходимым создавать защищенные подземные линии коммуникаций. Не были подготовлены защищенные пункты управления для Главного командования, Наркомата обороны и Генштаба[532]. Красочные воспоминания о работе Генштаба в первый период войны оставил С. М. Штеменко. Летом 1941 г., в период, когда «бомбежки Москвы усилились», Генштабу приходилось использовать оборудованное в подвале бомбоубежище, «а оно оказалось совершенно неприспособленным к этому». «Вскоре последовало решение: на ночь Генштабу перебираться в помещение станции метро „Белорусская“. Там были оборудованы командный пункт и узел связи. Теперь мы каждый вечер забирали документы в чемоданы и ехали к Белорусскому вокзалу. В течение всей ночи на одной половине метрополитеновского перрона функционировал центральный командный пункт, тогда как другая половина, отгороженная от первой только фанерной перегородкой, с наступлением сумерек заполнялась жителями Москвы… Вскоре мы отказались от этого и перебрались в здание на улице С. М. Кирова. Станция метро „Кировская“ тоже была полностью в нашем распоряжении. Поезда здесь уже не останавливались. Перрон, на котором мы расположились, отгораживался от путей высокой фанерной стеной. В одном его углу — узел связи, в другом — кабинет для Сталина, а в середине — шеренги столиков, за которыми работали мы». Это описание, как нам кажется, не требует специальных комментариев. Аппарату военного управления высшего уровня приходилось, как мы видим, не только решать проблемы военного управления, от которых зависела судьба государства, но и преодолевать при этом многочисленные организационные неурядицы. При этом основным местом работы верховного главнокомандующего, которому и подчинялся Генштаб, оставался его кремлевский кабинет. Сталин «в свой подземный кабинет ни разу не спускался, но изредка бывал в отведенном ему флигельке во дворе занятого под Генштаб большого дома на улице Кирова. Там он работал и принимал доклады» [533].

Постановление ГКО СССР № 300 «Об улучшении работы Генерального штаба Красной армии и центральных управлений Наркомата обороны»

28 июля 1941

[РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 8. Л. 112–115. Подпись — автограф И. В. Сталина]

На проблемы связи накладывались и другие проблемы управления. Судя по всему, остались не регламентированными вопросы взаимодействия структур военного командования. Не раз Сталин будет предъявлять претензии командованию за несвоевременное информирование Ставки. По его поручению 13 ноября 1941 г. Маленков запрашивает руководителей обороны Ленинграда Жданова и Хозина: «Действительно ли 12 ноября у вас началось наступление, где и какими силами ведется это наступление?»[534] Командование в Москве оказывается информированным то лучше, то хуже, чем командование на местах. Показательный в этом отношении разговор состоялся 20 сентября 1941 г. у Сталина с маршалом Куликом, возглавлявшим 8-ю армию, которой ставилась задача прорыва блокады Ленинграда с восточной стороны. В ответ на предложение Сталина включить армию в состав Ленинградского фронта Кулик возразил: «…у меня очень плохая связь с Ленинградом, с Москвой связь полностью обеспечена. Лучше было бы, чтобы Генштаб увязал наши действия». Пришла очередь возразить Сталину: «Но у Генштаба меньше связи с Ленинградским фронтом, чем у вас. Генштабу очень трудно увязать ваши действия с действиями Ленинградского фронта…»[535] Отмеченные выше проблемы в управлении войсками во многом являлись производным результатом состояния связи в РККА, но не только.

Отсутствие «нормальной» схемы управления связью заставит прибегать к экстраординарным решениям. Так, 11 января 1942 г. было принято постановление ГКО «Об обеспечении бесперебойной правительственной телефонной ВЧ-связи между Москвой и штабами фронтов». Решать задачу, обозначенную в названии постановления, будет поручено не профильным ведомствам, а Наркомату внутренних дел СССР[536].

В продолжение этой линии в январе 1943 г. решением ГКО на органы НКВД будет возложено обслуживание правительственной ВЧ-связи Ставки ВГК со штабами фронтов и армий[537].

Окончательное решение назревшего вопроса о централизации управления связью затянется. В апреле 1942 г. будет расформирован отдел связи Оперативного управления Генштаба, и лишь в середине 1942 г. упраздняются полевые органы Наркомата связи. Управление связью примет форму, в которой оно просуществует до второй половины 1944 г.[538] В экстраординарном порядке станут решаться вопросы материально-технического и кадрового обеспечения, обучения связистов, производства и внедрения современного оборудования, форм и средств связи.

Проблемы обеспечения действующей армии всем необходимым во многом упирались в разобщенность руководства тылом и снабжением, которое было разделено между начальником Генштаба, заместителем наркома обороны, наркомом обороны, штабами фронтов и армий.

Постановление ГКО СССР № 1129 «Об обеспечении бесперебойной правительственной телефонной ВЧ-связи между Москвой и штабами фронтов»

11 января 1942

[РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 33. Л. 12–13. Подпись — автограф И. В. Сталина]

В результате стремительного наступления вермахта к 10 июля в оккупированных районах СССР оказалось более 200 складов, подведомственных органам тыла Красной армии, то есть 68 % их общего количества, дислоцированного на территории приграничных западных военных округов[539]. Из-за ошибок в размещении складов в непосредственной близости от театра военных действий оперативное восполнение техники, боеприпасов, матчасти окажется крайне затруднено, а зачастую и невозможно.

Близкое к катастрофическому положение тыла и снабжения действующей армии в первые месяцы войны отразят официальные документы. 30 июня 1941 г. главный интендант Красной армии А. В. Хрулев в докладе начальнику Генштаба Г. К. Жукову подчеркнет: «Дело организации службы тыла действующей армии находится в исключительно тяжелом положении. Ни я как главный интендант, ни Управление тыла и снабжения Генерального штаба на сегодняшний день не имеем никаких данных по обеспечению продовольствием и интендантским имуществом фронтов… Подвоза — также нет, так как Главное интендантское управление не имеет данных, куда и сколько нужно и можно завозить»[540]. 6 августа 1941 г. главный контролер Наркомата государственного контроля бригадный комиссар Баюков направит своему непосредственному начальнику наркому Мехлису доклад «О результатах проверки в частях действующей армии состояния снабжения вооружением, боеприпасами, горючим и др. имуществом». Контролерами наркомата в период с 24 июля по 1 августа были проверены довольствующие отделы Северного, Северо-Западного и Западного фронтов, пяти армий, пяти дивизий, три артполка, восемь головных складов и др. «Проверкой установлено, — будет докладывать Баюков, — крайне неблагополучное положение с организацией снабжения частей всеми видами вооружения, техники и имущества». И добавит: «Штабы и довольствующие отделы фронтов и армий не знают: действительной обеспеченности войск вооружением, боеприпасами и др. имуществом, наличия на головных складах и фронтовых базах и что имеется на подходе к фронтам»[541].

При