Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 1. «Наше дело правое», 1939–1945 - Андрей Константинович Сорокин

Однако главной причиной нужно признать стратегические просчеты, допущенные Ставкой Верховного главнокомандования при планировании зимней и летней кампаний Красной армии 1942 г. Стремясь развить успех, достигнутый на Московском, Юго-Западном и Северо-Западном оперативных направлениях, и трансформировать его в коренной перелом в ходе военных действий, Ставка ВГК в течение декабря направит директивы командованию ряда фронтов. 11 декабря главком Юго-Западного направления Тимошенко получит приказ «приступить теперь же» к созданию сильной ударной группы «для освобождения Донбасса»[577]. 17 декабря командующий Волховским фронтом Мерецков получит приказ «перейти в общее наступление», конечной целью которого ставилась задача во взаимодействии с войсками Ленинградского фронта «окружить и пленить» противника, «обороняющегося» под Ленинградом, «а в случае отказа истребить его»[578].

Одновременно аналогичная директива — «об освобождении Ленинграда от блокады», окружении, пленении или истреблении противника — уйдет в адрес командующего Ленинградским фронтом Хозина[579]. На следующий день командующему Северо-Западным фронтом будет поставлена задача не позднее 26 декабря «нанести удар» и «во взаимодействии с войсками Калининского фронта отрезать пути отхода противнику», а «дальнейшим ударом отрезать Смоленск с запада»[580]. 20 декабря командующий Калининским фронтом Конев получит директиву начать наступление «ни в коем случае не позднее 22 декабря»[581].

Иллюзии насчет возможности скорого разгрома противника в этот момент были широко распространены в среде военного и политического руководства. 19 декабря Сталин получит пространный доклад «О плане зимней кампании против германских армий, действующих на Юго-Западном направлении». Доклад подпишут главком Юго-Западного направления и Юго-Западного фронта Тимошенко, член Военного совета ЮЗН и ЮЗФ Хрущев и начальник ЮЗФ Бодин.

Авторы доклада, заявив о том, что план осенней кампании противника сорван, утверждали, что «события последнего месяца говорят не только о крахе германской стратегии молниеносной войны против СССР, но и свидетельствуют о начале общего кризиса грандиозного сражения и перехода инициативы в руки Красной армии». Авторы доклада выразят уверенность в том, что «мы стоим накануне нового этапа войны, — перехода от обороны к армейским и фронтовым наступательным операциям». Поскольку «наиболее выгодным периодом активных действий против немцев является зима», предлагалось «в течение зимы… отбросить врага от МОСКВЫ, очистить ДОНБАСС, снять непосредственную угрозу ЛЕНИНГРАДУ и выйти на рубеж р.р. ЗАПАДНОЙ ДВИНЫ и среднего течения ДНЕПРА». Неумеренный оптимизм авторов доклада выразится в их уверенности в возможности «захвата» к началу февраля Днепропетровска и Запорожья, вынужденном оставлении противником Южного Заднепровья и Крыма, освобождении к началу весенней кампании районов Кировограда, Кривого Рога и Николаева[582]. Оптимистический доклад в первый день нового — 1942 — года Сталин получит из штаба опергруппы Кавказского фронта. В нем Сталину пообещают уже 2–3 января закончить Керченскую операцию и полностью освободить Керченский полуостров от немецких оккупантов. «Дальнейшая цель действий согласно вашей директивы, — подтвердят докладчики, — освободить Крым»[583].

Военный совет Юго-Западного направления: С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущев, И. Х. Баграмян

Ноябрь 1941

[РГАСПИ. Ф. 397. Оп. 3. Д. 32. Л. 1]

Так что иллюзии Сталина насчет возможности форсировать разгром вермахта, порожденные в немалой степени его политическим нетерпением, разделяла, судя по всему, значительная часть советского военно-политического руководства. В немалой степени формированию этих представлений способствовали завышенные, более, чем в 2,5 раза, оценки потерь вермахта Разведуправлением Генерального штаба[584].

Эти иллюзии, замешенные на естественном стремлении поскорее закончить военные действия, станут основной причиной просчетов главного командования при планировании военных кампаний 1942 г., успех которых должен был позволить завершить войну победой уже в этом году.

5 января 1942 г. на заседании в Ставке ВГК, состоявшемся, по всей вероятности, на Ближней даче в Кунцево, советское военно-политическое руководство примет решение: используя успех, достигнутый в ходе контрнаступления под Москвой, развернуть уже зимой 1942 г. общее наступление силами девяти фронтов одновременно от Ладожского озера до Черного моря. Воспоминания об этом заседании оставил Жуков.

«Немцы в растерянности от поражения под Москвой… — скажет Сталин, сделавший основной доклад. — Сейчас самый подходящий момент для перехода в общее наступление. Враг рассчитывает задержать наше наступление до весны, чтобы весной, собрав силы, вновь перейти к активным действиям. Он хочет выиграть время и получить передышку».

«— Наша задача состоит в том, — рассуждал он, прохаживаясь по своему обыкновению вдоль кабинета, — вспоминал Г. К. Жуков, — чтобы не дать немцам этой передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны… Замысел Верховного Главнокомандования, — резюмирует Жуков, — был таков. Учитывая успешный ход контрнаступления войск Западного направления, целью общего наступления поставить разгром противника на всех фронтах»[585].

Цитированные выше положения декабрьского доклада Тимошенко, оказавшиеся созвучными устремлениям Сталина, судя по всему, были положены в основу январского планирования. Главный удар на Западном направлении предполагалось нанести силами Западного и Калининского фронтов во взаимодействии с левым крылом Северо-Западного фронта. Планировалось деблокировать Ленинград, освободить Донбасс и Крым, нанести поражение всем трем группам армий вермахта — «Центр», «Север» и «Юг»[586].

Жуков решится возразить Сталину. Поддержав предложение продолжать наступление соединениями Западного направления (и обусловив его получением резервов), он скептически выскажется о перспективах наступления на других направлениях — под Ленинградом и на юго-западе, где «наши войска стоят перед серьезной обороной противника». Жуков получит неожиданную поддержку со стороны председателя Госплана Вознесенского, который заявит: «Мы сейчас еще не располагаем материальными возможностями, достаточными для того, чтобы обеспечить одновременное наступление всех фронтов». У Сталина были аргументы для возражения Вознесенскому, если бы он захотел с ним поспорить. Ведь 3 января он получил от наркома танковой промышленности В. А. Малышева докладную записку с весьма оптимистическими итогами работы отрасли — во втором полугодии 1941 г. было произведено 4914 танков (и это несмотря на эвакуацию!)[587], что составляло огромную цифру. Сталин развязывать дискуссию не станет и подтвердит свою установку, сославшись на мнение отсутствовавшего Тимошенко, который также высказался «за то, чтобы действовать и на Юго-Западном направлении». Обсуждение развития не получит. Покинув помещение, в котором проходило заседание, Шапошников скажет Жукову: «Вы зря спорили: этот вопрос был заранее решен Верховным» [588].

С целью реализации озвученных планов 7 января 1942 г. перед армиями Западного и Калининского фронтов Ставкой будут поставлены задачи по разгрому сычевско-ржевской, юхново-кондровской группировок вермахта, нанесению удара по вяземской группировке. Северо-Западному фронту предписывалось наступать в двух расходящихся направлениях — на Великие Луки и Торопец — Велиж. В 1945 г. на одной из встреч с югославской делегацией Сталин укажет на категорический императив советского военного планирования —