Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 1. «Наше дело правое», 1939–1945 - Андрей Константинович Сорокин

переговорах Сталина с командованием Юго-Западного направления, сочтет необходимым развенчать существующую версию о тревожных сигналах, «якобы поступавших от Военных советов Южного и Юго-Западного фронтов в Ставку»[614]. Уже на следующий день 19 мая ситуация на Юго-Западном направлении станет катастрофической.

Директивное письмо Ставки ВГК членам Военного совета Юго-Западного фронта С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущеву, И. Х. Баграмяну с критикой их руководства фронтом

27 мая 1942

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 441. Л. 33–35. Автограф И. В. Сталина]

27 мая Ставка направит членам Военного совета Юго-Западного фронта С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущеву, И. Х. Баграмяну директивное письмо за подписью Сталина с критикой их руководства фронтом. Письмо Сталина появится в ответ на запросы новых дивизий и танковых соединений, поступившие с этого фронта. «Не пора ли вам, — задаст вопрос Сталин, — научиться воевать малой кровью, как то делают немцы?…Если вы не научитесь получше управлять войсками, вам не хватит всего вооружения, производимого во всей стране»[615].

Эта директива отразит не только раздражение Сталина действиями военных руководителей. Очевидно, Ставка не располагала необходимыми резервами для того, чтобы развить первоначальный частный успех войск Юго-Западного фронта. Советская операция под Харьковом провалится. В начале июня 1942 г. Сталин получит докладную от Тимошенко, в которой тот постарается оправдаться за разгром. «Опыт этой операции, — укажет Тимошенко, — показывает наличие в войсках низкой дисциплины и низкого авторитета командиров всех степеней, особенно средней». В результате «хорошо организованные армии в один миг вышли из подчинения своих командиров и превратились в неуправляемую толпу». 26 июня 1942 г. Ставка квалифицирует разгром Юго-Западного фронта как катастрофу. Фронт «проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, отдал противнику 18–20 дивизий». Сталин укажет на неудовлетворительное состояние связи штаба фронта с армиями, недоброкачественную информацию. Будет принято решение снять с поста начальника штаба фронта Баграмяна. Командующий фронтом Тимошенко и член Военного совета Хрущев также будут признаны ответственными за допущенные ошибки, но серьезных взысканий не получат[616]. «Верховный понял, — запишет Жуков, — что неблагоприятная обстановка, сложившаяся летом 1942 года, является следствием и его личной ошибки, допущенной при утверждении плана действий наших войск в летней кампании 1942 года. И он не искал других виновников среди руководящих лиц Ставки и Генерального штаба»[617].

В конце июня 1942 г. вермахт, подтянув свежие соединения с запада, пополнив части людьми, вооружением и техникой, ударит в стык Юго-Западного и Брянского фронтов. 29 июня Сталин получит боевое донесение штаба Брянского фронта о переходе противника в наступление[618]. «Красная армия, истощенная непрерывными наступательными действиями зимой и весной 1942 г., не в состоянии была помешать им», — так маршал Рокоссовский опишет драматическое изменение ситуации на фронтах в начале лета 1942-го[619]. Но дело совсем не только в истощении, в котором, безусловно, была «виновата» Ставка. Более того, в определенный момент времени у командования Брянского фронта были силы для нанесения эффективных контрударов. 30 июня в разговоре по прямому проводу Сталин скажет командующему фронтом генералу Голикову: «Запомните хорошенько. У Вас теперь на фронте более 1000 танков, а у противника нет и 500… Через два дня в Воронеже будет у Вас еще один танковый корпус… Все зависит от вашего умения использовать эти силы…»[620] Однако умения, судя по всему, советским генералам недостает. «Повторилась ошибка начального периода войны, — резюмирует Рокоссовский. — …Поспешно выдвигаемые ему [врагу] навстречу войска, не успев сосредоточиться, с ходу неорганизованно вступали в бой…» [621]

16 июля Ставка отдаст приказ войскам Калининского (командующий И. С. Конев) и Западного (командующий Г. К. Жуков) фронтов провести войсковую операцию с задачей очистить от противника территорию к северу от Волги в районе Ржева, овладеть городами Ржев и Зубцов, выйти и прочно закрепиться на реках Волге и Вазузе[622]. Главной целью этой операции станет — улучшить стратегическое положение Москвы, сковать основные силы группы армий «Центр». В соответствии с этим приказом 30 июля и 4 августа ударами войск двух фронтов начнется первая Ржевско-Сычевская (Гжатская) наступательная операция. 5 августа директивой Ставки руководство всеми операциями в районе Ржева будет возложено на Г. К. Жукова[623]. В ходе боев советские войска продвинутся на запад на 40–45 км, не добившись осуществления в полном объеме поставленных задач, однако в результате удастся не допустить переброски войск на сталинградское направление. Ожесточенное сражение, развернувшееся в этом районе, не принеся ожидаемых результатов, позволит, тем не менее, сковать соединения вермахта, не дав перебросить их на сталинградское направление. В итоге стратегическая инициатива перешла к противнику.

* * *

В июле начнутся сражения за Сталинград и Кавказ, которые станут логическим результатом харьковского разгрома. 12 июля создается Сталинградский фронт. Неблагоприятное развитие событий принудит советское руководство указом Президиума ВС СССР, предварительно рассмотренным на Политбюро, объявить 14 июля 1942 г. военное положение в Сталинградской области[624]. 23–24 июля соединения вермахта прорвут линию обороны Сталинградского фронта и 25-го разовьют свой успех. Не только просчеты Ставки приведут к обострению положения дел на Юго-Западном направлении. Руководство фронта не сможет своевременно оценить изменение обстановки, долгое время принимая прорыв за просачивание мелких групп противника. О случившемся Ставка узнает только в середине дня 25-го из переговоров по прямому проводу. Василевский, доложив Сталину со слов начальника штаба фронта обстановку и предполагаемый план действий по ликвидации прорыва, в ночь на 26-е доведет до Военного совета фронта директиву Ставки, содержание которой говорит само за себя: «Действия командования Сталинградского фронта вызывают у Ставки Верховного главнокомандования возмущение. У фронта перевес в танках втрое и абсолютное преобладание в авиации. При желании и умении противника можно было разгромить вдребезги». Ставка потребует восстановить «сталинградский рубеж», отогнать противника за линию реки Чир[625]. Прорыв устранить не удастся, и тактический успех начнет приобретать черты грозящей стратегической катастрофы.

28 июля Сталин выпустит приказ наркома обороны № 227, вошедший в народное сознание под названием: «Ни шагу назад!» Помимо дисциплинарных мер, которые традиционно привлекают всеобщее внимание, этот приказ содержит куда более важные политические оценки. «После потери Украины, Прибалтики, Донбасса и других областей, — гласит он, — у нас стало намного меньше территории, стало быть, намного меньше людей, хлеба, металла заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских ресурсах, ни