Пепел перемен, Том 6: Тень железной руки - Илья Витальевич Карпов

— От вашей кислятины у меня изжога! — вскрикнул Дэйн. — Сегодня я пил только воду. А принцесса вовсе вина не пьёт!

— Благодари свой нежный желудок, рыцарь, — усмехнулся всадник. — Чёрт… Ладно! Раз такое дело, лучше мне представиться. Айден, капитан вольной роты «Терновые клинки».

— Псы войны, наёмники, — процедил Дэйн. — Я сир Дэйн Кавигер, командующий королевской гвардии…

— Бывший, надо полагать? Слышал, его величество устроил турнир, чтобы выбрать нового командующего гвардии.

— Пусть и бывший, но я поклялся защищать эту девушку ценой собственной жизни!

— И это ваше неотъемлемое право, — кивнул капитан наёмников. — Как и сражаться левой рукой за неимением правой. А кто ваш рослый приятель? Тоже какой-нибудь рыцарь?

Инквизитор стиснул зубы, но всё же решил ответить:

— Нет, я Грегорион Нокс, бывший инквизитор Церкви Троих, карающая длань богов.

— Не думал, что инквизиторы бывают бывшими. Говорят, вы убили троих и притом голыми руками.

— У меня не было выбора… — горько проговорил Грегорион.

— Итак, что мы имеем? — вздохнул капитан Айден. — Вы, сир Дэйн, при всём уважении, нам не соперник, но, чтобы повязать вас силой, придётся сначала одолеть крепыша. Эх, как знал, что надо было ещё ребят брать. Ну, что ж…

Наёмник с лязгом обнажил меч, и монахини ахнули.

— Во имя всех богов, вы собрались устроить резню в монастыре⁈ — вскрикнула настоятельница.

— Сама виновата, — бросил капитан. — Мы потратили слишком много времени, чтобы остаться без награды. Король ищет двоих беглецов, но, думаю, принцесса ему всё-таки ценнее. Не покалечьте её высочество, парни!

Грегорион стиснул зубы и сжал кулаки. Лучше всего будет стащить ближайшего всадника с лошади и размозжить ему голову тяжёлым сапогом. Потом рвануться к больнице, пока Дэйн будет отбиваться… Но что делает Дэйн⁈

— Стойте! — воскликнул рыцарь и опустил меч. — Выслушайте моё предложение.

Капитан Айден поднял руку, и наёмники остановились.

— Я видел, на что способен Грегорион, — продолжал Дэйн, — и не уверен, что его вообще можно убить оружием. С вами человек, который видел то же, что и я. Он может подтвердить мои слова. К слову, он не говорил, что за обстоятельства свели наши пути?

— Этот ваш здоровяк напал на него и его друзей, а ему удалось сбежать. Так он нам рассказал.

— Они с дружками отняли у меня меч, покалечили мне руку моим собственным оружием… А ещё, что хуже, пытались лишить её высочество девичьей чести.

Капитан наёмников нахмурился и покосился на оборванного человека, который сделался бледнее монастырской стены, в которую вжался. Инквизитор заметил, как лицо настоятельницы исказило отвращение. Всё-таки в этой женщине ещё осталась монашеская добродетель.

— Если бы не Грегорион… — продолжал Дэйн. — Я даже не хочу думать, что могло произойти.

— Допустим, засранца мы вздёрнем, — легкомысленно проговорил капитан Айден. — Но что же дальше? Пожмём друг другу руки и разойдёмся? Не думай, что твои слова меня напугали. Так уж вышло, что я эльф, и за свою долгую жизнь повидал немало ублюдков, которые похвалялись, будто бы их невозможно убить. Знаешь, что у них общего? Они все мертвы. Теперь я тоже предпочту рискнуть.

— Думаете, король будет к вам щедр? По его воле фрейлинам вырывают зубы, служанкам выдирают ногти, а музыкантам вливают в горло кипяток. Едва ли королевский двор в одночасье превратился в свору грешников и негодяев, достойных подобных наказаний. Нет. Эдвальд Одеринг превратился в жестокого безумца. Насколько ужасного, что принцесса предпочла такой жизни бегство, полное опасностей. Сменила платье на лохмотья, а пирожные на сухари.

— И теперь живёт так, как почти всё остальное королевство, — усмехнулся наёмник и двое других всадников расхохотались.

— Я не пытаюсь воззвать к состраданию, — невозмутимо сказал Дэйн. — Но мой друг, Явос Таммарен, служил верховным казначеем и говорил, что корона погрязла в долгах. Стоит королю найти предлог, и вы не получите ни единой монеты, не говоря уже о том, что вместо благодарности он может жестоко покарать, если просто будет не в духе. Увидит синяк на бедре принцессы и отрубит ногу кому-то из вас. Заметит ссадину на её локте — лишит руки…

— А если у неё будет царапина на лбу, отрубит голову, — проговорил капитан Айден. — Что же ты предлагаешь?

— Помогите нам. Отведите нас в Высокий дом, где правят Таммарены, родня моего друга Явоса. Самый богатый род Энгаты.

Наёмник хмыкнул и почесал подбородок.

— До Высокого дома не так далеко… А они точно заплатят?

— Я… упрошу их, — принцесса вышла из-за спины рыцаря, держась за живот. — Клянусь, что без награды вы не останетесь.

Капитан наёмников посмотрел на принцессу, потом на Дэйна. Перевёл задумчивый взгляд на сжавшего кулаки инквизитора и обескураженную настоятельницу с толпой монахинь за спиной. Наконец, он вздохнул и заговорил:

— «Терновые клинки» сражались при Лейдеране, сир Дэйн. Защищали замок твоего отца от моих нерадивых собратьев. Лорд Аран Кавигер пообещал моим ребятам по пять оггенов за день службы, и выплатил всё до последней монетки. Такое бывает нечасто. Уж поверь, я немало нанимателей повидал, каждый норовит вычесть десяток-другой монет за «непредвиденные расходы», но твой отец оказался честным человеком. Мы пробыли в замке ещё некоторое время, пока его величество не велел увезти этого честного человека в столицу, дескать, тот воспитал предателя. И знаешь, сир Дэйн, — сказал он, пряча меч в ножны, –я не верю, что сын Арана Кавигера оказался предателем. Мы поможем вам добраться до Высокого дома. А ты, настоятельница, в следующий раз старайся лучше, прежде чем просить долю от награды.

Множество глаз обратилось на матушку Ферлису, которая тут же сделалась пунцовой и поспешила скрыться за дверью монастыря.

— Вы ведь не думали, что она старалась только из высоких побуждений? — капитан Айден хохотнул. — У всего есть цена. Даже у веры и верности. Ну, проведёте ночь здесь или отправимся к переправе? Там мои ребята заняли постоялый двор. Думаю, там и уютнее и кормёжка получше, чем здесь.

— У меня есть одна просьба… — тихо проговорила принцесса. — Просьба к вам, капитан. Тот человек, что пришёл с вами. Где он?

— А, этот… К слову, где он, парни?

В опустившихся