Ледяное пламя Якова Свердлова - Роман Валериевич Волков

Кракова направил ему денежным переводом 120 франков из своих личных невеликих средств, что по тогдашнему курсу составляло около 60 рублей — эти деньги предназначались для организации побега. А через неделю с небольшим, 27 июля, в Поронино состоялось совещание зарубежной части ЦК РСДРП, на котором верховный орган партии постановил — выделить средства, оказать всю возможную организационную поддержку, обеспечить побег И. В. Джугашвили и Я. М. Свердлова. И только их. А товарищу Тимофею предстояло оставаться во глубине сибирских руд навечно.

Глава 31. Заполярный капкан для цекистов

Сталину определили местом пребывания деревню Костино в 50 верстах от Монастырского на правом берегу Енисея. В архивах Енисейского ГЖУ содержалась информация, что изначально Джугашвили поселился в 25 верстах от туруханской столицы на станке Мироедиха. Но там он якобы присвоил имущество утонувшего в Енисее Иосифа Дубровинского или же товарища Иннокентия, если на большевистский манер. Кстати, этого члена ЦК и кратковременного руководителя Московского комитета тоже выдал Малиновский. Другие ссыльные этот поступок новичка не одобрили будто бы в столь категоричной форме, что Коба был вынужден спешно переезжать в более отдаленное селение (173).

Но Свердлов, к тому моменту разъезжавший по Енисею, как по Волге от Нижнего до Сормова, отыскал своего компаньона по предстоящему побегу. Он был крайне заинтригован обрывочной информацией, полученной от Сталина при первой встрече, и был твердо намерен довести дело до конца. Он протоптал надежные дорожки и вдоль берега реки, на всякий случай. На суше-то как раз за Свердловым и сумели проследить негласные полицейские агенты, тут же доложившие о подозрительном поведении начальству. 31 августа Иван Кибиров, туруханский отдельный пристав, в свою очередь, докладывал начальнику Енисейского охранного отделения ротмистру Алексею Железнякову, что «административно-политический ссыльный Яков Свердлов ежедневно ходит в лес рубить дрова, а между прочим уходит в село Монастырское». Через неделю в Енисейск ушла новая депеша: «Административно-политический ссыльный Яков Свердлов, крадучись лесом, удалился в Монастырь» (176).

Иосиф Джугашвили с особым шиком позировал полицейским фотографам. Из материалов личного дела ссыльного И. В. Джугашвили в Енисейском ГЖУ

Однако опытный надзиратель за ссыльными, знаток душ человеческих не догадывался, с кем именно искал встречи неугомонный Яков Свердлов. Товарищ Андрей надоумил Кобу облегчить им обоим возможность передвижения и встреч. Сталин написал такое же ходатайство на имя Кибирова, как и Свердлов. 17 сентября он добился требуемого результата — туруханский пристав направил предписание надзирателю станка Костино о том, что административно-ссыльному Джугашвили дано разрешение на отлучку в село Монастырское для покупки продуктов (63).

Только получив на руки это разрешение, Сталин срочно засобирался в дорогу. Свердлов подобрал его за деревенской окраиной и отвез к себе домой. С 20 по 27 сентября 1913 года Сталин находился в Селиванихе у Свердлова. Забыв прежние разногласия, два выдающихся партийных организатора все свои таланты обратили на единственный проект — их побег из Туруханского края.

Прежде всего они внимательно изучили — какие еще направления, кроме южного по Енисею до Красноярска, могут быть использованы для побега. Существовал долгий кружной путь по Ангаре до Иркутска, где никто не ожидал бы бежавших из Туруханского края. В низовьях и особенно в среднем течении Ангара была заметно более дикой, безлюдной рекой, чем Енисей, — это годилось для беглецов. Но к глубокому своему сожалению, с помощью карты Яков и Иосиф убедились, что кордон Ворогово находится ниже по течению стрелки Енисея и Ангары. Точно так же егерский заслон отсекал и юго-западный путь — через Обь-Енисейский канал по родной уже Свердлову Кети до Колпашева. Ссылку в Туруханке обустраивали все же профессионалы своего дела.

Был и северо-западный путь — сто сорок с лишком верст через леса до реки Худосей. Из нее в длинную тундровую реку Таз и восемьсот верст до моря. А потом долгий и опасный переход по Тазовской и Обской губам — с приливами, сильными ветрами и большой волной — протяженностью почти в тысячу верст до Обдорска. Даже в наши дни для подготовленных туристов-экстремалов, увешанных надежным оборудованием, оснащенных легкой и теплой экипировкой, такой маршрут представляется крайне сложным и рискованным. Поэтому после продолжительных сомнений он был отклонен компаньонами. Хотя в дальнейшем Яков периодически возвращался к этой идее, пробуя разведать путь с помощью остяков и самоедов. В конце концов, кочевал же по этой тундре на нартах со своим оленьим стадом в то самое время финский этнограф Кай Доннер. Свердлов помнил о своем недавнем с ним знакомстве и был готов, по его примеру, тоже бросить вызов Северу!

Наконец, был еще один, восточный путь. Отправиться в путь не по Енисею, а по Нижней Тунгуске — самому длинному притоку великой реки. Правда, путь от Монастырского до истоков реки на Ангарском кряже составил бы почти три тысячи верст — самый длинный из всех вариантов бегства, наряду с дорогой по Ангаре. В верхней части Нижняя Тунгуска — река беспокойная, с перекатами, сильным и бурным течением. Кроме того, после долгого водного перехода беглецам предстоял бы путь в сто с хвостом верст через горную тайгу до Лены. А оттуда еще не менее пятисот верст либо вниз до Ленских приисков, либо вверх до крупных деревень Иркутской губернии. Сложнейшая экспедиция! Но все же не столь самоубийственная, как гиблый путь через грозные врата Ледовитого океана.

Свердлов и Сталин убедились, что единственный реалистичный вариант побега лежит только через кордон Ворогово. Стало быть, им нужны поддельные паспорта высочайшего качества, много денег и тщательно продуманный план действий. На помощь населения можно было не рассчитывать. Жители редких прибрежных селений на Енисее были настроены отнюдь не сочувственно к ссыльным. Поэтому помощников в организации побега нужно было подбирать очень осторожно и тщательно. А пуще прочего беречь информацию от братьев-революционеров. Не только Сталин молчал при своем адъютанте Спандаряне-Тимофее, точно так же Свердлов поступил и со своим другом Шаей Ицковичем, или же Филиппом Голощекиным, если по-партийному. Член ЦК прибыл в Монастырское в конце августа, Свердлов был с ним приветлив, но ни словом не обмолвился о готовящемся побеге.

Заговорщики немедленно приступили к сбору денег, начали писать в столицу — депутатам-большевикам. Те-то уж точно смогут изыскать средства. Ничего не подозревающий Свердлов отправил это письмо Малиновскому: «Дорогой Роман! Не знаю, успеет ли дойти это письмо до начала распутицы… Только простился с Васькой, он гостил у меня неделю. Получил наши письма, отправленные неделю назад? Завтра утром он уже уедет из Монастыря домой. Теперь сюда придвинулся телеграф. Через месяц, вероятно,