Человек читающий. Значение книги для нашего существования - Рюд Хисген

Age)[163]. Маклюэн имел в виду, что используемые нами средства коммуникации воздействуют на наше мышление. Если быть более точным: каждое средство коммуникации по-своему взаимодействует с нашими органами чувств и определяет, как мы воспринимаем мир. «Все медиа являются расширениями какого-либо человеческого чувства или свойства — психического или физического. Колесо — это расширение ноги. Книга — расширение глаза. Одежда — расширение кожи. Электрическая сеть — расширение центральной нервной системы. Средства коммуникации, изменяя среду, меняют наши чувственные пропорции, образцы восприятия. Расширение любого чувства изменяет образ нашего мышления и деятельности — нашего восприятия мира. Когда изменяются эти соотношения, изменяются и люди».

Разделение монографии на отдельные главы для облегчения поиска, приобретения и прочтения равным образом становится все более распространенной практикой. Прочтение научного труда целиком, в соответствии с замыслом автора, — скорее исключение, нежели правило. Это касается и ненаучной литературы — все больше издателей предпочитают выпускать короткие тексты[164]. Цифровые тексты часто публикуются в качестве так называемых лонгридов, отнюдь не оправдывающих свое название, — на самом деле это довольно сжатые, разбитые на части всевозможными мультимедийными элементами тексты, хотя они и длиннее журнальных или газетных статей, из которых возник этот новый жанр.

Развитие, начавшееся с появления письменности и книги (Глава 3), в XX и XXI веках стремительно ускорилось. От возникновения письменности до изобретения печатного станка Гутенберга прошло пять с половиной тысяч лет. От печатного станка до создания Всемирной паутины — всего пять с половиной столетий. Как мы уже убедились в Главе 3, технологии следуют собственному курсу развития. Наши изобретения порождают обилие непредвиденных возможностей (так называемых аффордансов), которые мы, разумеется, используем. Что само по себе не так уж странно, однако власть технологических гигантов (Big Tech) над обществом в целом и каждым человеком в отдельности вызывает нешуточное беспокойство. Что, если будущее нашей культуры отдано на откуп компаниям, руководствующимся преимущественно прибылью акционеров в ущерб интересам общества? Более «демократический» доступ к знаниям не обязательно подразумевает бóльшую политическую демократию.

Технологические нововведения задумываются, как правило, для решения какой-либо проблемы. В настоящей главе мы задаемся вопросом, оправдывают ли они свое предназначение. Похоже, что цифровые технологии смогли решить далеко не все обозначенные выше сложности. Текст и, следовательно, язык по-прежнему сохраняются в качестве основной среды для всех важнейших знаний. Неуклонно разрастающийся параллельный мир на бумаге в эпоху цифровых технологий лишь расширяется, а виртуальная документальная вселенная теперь, похоже, и есть наш «реальный» мир. Знания и чтение не сделали человека высоконравственным существом и не помогли искоренить войны. Цифровое чтение и информационные технологии, пытающиеся заменить печатную продукцию, не избавили нас от информационной перегрузки и не предложили адекватного способа решения мировых проблем. В одном из своих эссе в сборнике «Мировой мозг» (1938) Герберт Уэллс писал о времени, когда на земле почти не останется неосведомленных или дезинформированных людей. Даже Всемирная паутина не стала тем инструментом познания, который смог оправдать это ожидание. Интернет и цифровые медиа были призваны сделать знания более управляемыми, однако экспоненциальный рост информации и кризис концепции знания не способствовали лучшему усвоению знаний. Не преуспели мы и в управлении технологическим потенциалом. Улучшилось ли за восемьдесят лет, после того как Уэллс написал свой «Cri de coeur», наше положение? Похоже, что стоящие перед нами вызовы по мере развития наших знаний и технологий лишь приумножаются.

Можно ли избежать того — и в этом заключается второй вопрос, — чтобы технологии, решая одни проблемы, не порождали новых? Ни одно нововведение не безупречно. Цифровые технологии создавались для того, чтобы облегчить нам жизнь и предоставить в наше распоряжение больше свободного времени, однако в то же время обусловили зависимость пользователей и ограничили их вовлеченность в окружающий мир. Нам обещали свободу и легкость — мы получили рабство и стресс. Вирусы и сбои в работе Сети стали частью повседневной реальности и не поддаются искоренению. Технологии живут собственной жизнью, лишь в некоторой степени подчиняясь нашему управлению. Все технологии, всегда и везде, связаны с непредвиденными последствиями. Мы должны более отчетливо представлять себе эту неизбежную закономерность. Что подводит нас к следующей главе под названием «Кризис чтения».

Глава 6. Кризис чтения

Вы медленно пролистываете увесистое субботнее приложение. Пробежав глазами настраивающий на мрачный лад раздел новостей и очередную колонку, вы попадаете на страницу с рецензиями на фильмы и сериалы. На Netflix вышел новый сериал о трагической жизни молодой шахматистки в шестидесятых годах прошлого века. Пять звезд… неплохо. Погуглив, вы выясняете, что сериал снят по роману, написанному в восьмидесятых годах. Вы знакомы с творчеством американского автора по захватывающей книге об инопланетянине, прилетевшем на Землю и не сумевшем вернуться на свою далекую планету. Вы вспоминаете, что в начале восьмидесятых эта книга легла в основу фильма с участием известной поп-звезды. Отличный фильм, вы смотрели его раза три, не меньше. Незадолго до своей смерти — лет через 35 лет после выхода фильма — поп-звезда придумал продолжение романа в виде успешного мюзикла. Очень трогательного — было бы здорово увидеть его еще раз. К счастью, у вас есть книга. Теперь вы стоите перед выбором. Подождать, пока доставят покетбук о шахматистке, или погрузиться в сериал на Netflix. Вообще-то, прежде чем смотреть экранизацию, вы всегда читаете книгу. Это ваш принцип. Однако в конце напряженной рабочей недели вы, как никто, заслужили отдых. Включаете телевизор… Вы, кстати, еще планировали дочитать новый роман первого нидерландского лауреата Международной Букеровской премии. В следующие выходные тогда. Сообщение от приятеля: «Ты уже видел мини-сериал о любовной интрижке между тем циничным обозревателем и стажеркой?» Вы отвечаете: «Нет, а что?» — «Потрясающий! Поставлен по одноименному роману. Всего четыре серии. Книгу читать не обязательно!»

Мало кто не считает чтение важным. Тем не менее жалобы на то, что люди перестали читать книги, не утихают. Даже если вы не узнали себя в нарисованном выше портрете, то наверняка перебрали в памяти своих знакомых и коллег. Таких людей никак нельзя назвать неграмотными. Они единодушно признают важность чтения — им просто больше недосуг читать.

Угасающий интерес к книгам — широко распространенное явление, и в первую очередь среди молодежи. Прежде чем проиллюстрировать сказанное цифрами, оговоримся, что статистика ограничивается показателями чтения газет, журналов и книг. При этом чтение электронных писем, текстовых сообщений, рекламных брошюр, руководств, приглашений, программ, счетов-фактур, бланков заказов и тому подобного в расчет не берется. Общее время, затраченное на чтение слов во всех формах и контекстах, вероятно, даже увеличивается, хотя