Политические сочинения. Том I. Личность и государство - Герберт Спенсер

прописывать простые средства для исцеления детей и младенцев… Мы уже давно видели, что это зло приобрело колоссальный размах, но, очевидно, недооценивали степень той опасности, которой подвергается общество» («Ланцет», 16 октября 1841 г.). Не знаешь даже, какие почести воздать столь проницательному уму, открывшему «зло», которое «приобрело колоссальный размах», но напрочь ускользнуло от внимания общественности.

Поистине, нельзя не удивляться тому, что гибель «ужасающего числа человеческих жизней», ставшая итогом «страшного зла», так и не сумела раскрыть людям глаза на то, какой «опасности» они подвергаются. Но не было бы более благоразумно огласить это великое открытие публично и доверить его пропаганду незаинтересованным лицам? Мистеру Уокли следует помнить, что нам советуют избегать проявлений зла, и он на своем собственном опыте может убедиться, что подозрительный мир способен усмотреть под этими мнимыми изъявлениями патриотических настроений менее благородные устремления. И почему мистер Уокли не хочет довести свой принцип до логического завершения? Если в задачу государства действительно входит охрана здоровья нации, оно, безусловно, обязано использовать самые эффективные средства для выполнения этой задачи. Почему же тогда не следовать старинному изречению «профилактика лучше лечения» и постараться не допускать того, чтобы люди болели? Учредите общенациональный режим: предписывайте каждому человеку, сколько раз в день ему принимать пищу, какую и в каком количестве, растительную или животную, отдельно для мужчин и для женщин, предписывайте, когда и в каком количестве какие жидкости употреблять, предписывайте количество физических упражнений и их тип, предписывайте, какую одежду носить, предписывайте часы сна с учетом половых и возрастных различий и так далее в отношении всех прочих частностей, из которых складывается идеальный распорядок дня, необходимый для сохранения здоровья нации. Несомненно, такая система окажется гораздо эффективнее предлагаемых выше полумер и, в принципе, почти столь же разумной. Если вы требуете, чтобы человек выбирал себе лекарства в соответствии с законом, то почему бы не попытаться с помощью закона поддерживать его тело в добром здравии?

Но если говорить серьезно, то все законы, подобные тем, которых требуют мистер Уокли и его коллеги, в конечном счете основаны на допущении, что люди – неразумные дети, не способные сами о себе позаботиться. Свободу народа ограничивают помочами. Бедняги! Если мы за ними не присмотрим, они направятся за советом к невежественным шарлатанам и, возможно, будут отравлены! На практике именно так относится государство к своим подданным, и чем дольше те подвергаются такому обращению, тем более беспомощными становятся. Если кто-либо по своей глупости, с целью немного сэкономить, нанимает необразованного знахаря, он должен полностью осознавать все последствия такого поступка, каковы бы они ни были. Он действует под руководством своей свободной воли, и, если пострадает, ему будет некого винить, кроме самого себя. Представим себе, что у некоего человека есть часы, требующие ремонта; и положим, что из соображений экономии он отдает их кузнецу, уверявшему, что может их починить, и в конце концов испортившему их; разозлившись, владелец часов сетует, что его обманули, привлекает на свою сторону толпу сочувствующих благожелателей и заставляет их подать в парламент петицию, требующую запретить кузнецам чинить часы. Кто бы не посмеялся над такой глупостью? Владелец часов сам виноват, что отдал их в такие руки, и более чем заслуживает награды за свое безрассудство. Однако этот пример абсолютно аналогичен тому, который мы рассматриваем. Положим, что кто-то хочет починить не свои часы, а самого себя (куда более сложный механизм), и обращается к тому, кто знает об устройстве человеческого организма столько же, сколько кузнец знает о часах; невежественный лекарь дает пациенту рецепт, который приводит не к исцелению, а наоборот, необратимо подрывает его здоровье, и тот в конце концов становится инвалидом – выходит, что в итоге он испортил не часы, а самого себя. И что из этого? Пусть последствия в данном случае намного более серьезны, чем в предыдущем, но дает ли это нашему герою больше оснований для жалобы? Если бы он воспользовался своим разумом, то понял бы, что так же глупо доверять свое тело тому, кто не разбирается в его устройстве, как доверять кузнецу тонкий часовой механизм; с абстрактной точки зрения оснований для законодательного вмешательства с целью пресечь подобное безрассудство во втором случае ничуть не больше, чем в первом.

Значительная прослойка людей, которым свойственен навязчивый гуманизм, еще не видит никакого социального зла, но уже предлагает принять закон для его предотвращения в будущем. Им никогда не придет в голову, что несчастья одного человека – урок для тысяч, что мир в целом обучается скорее на своих промахах, нежели на успехах, и что общество набирается мудрости путем непрерывных усилий по преодолению ошибок, трудностей и опасностей. Мы ни в коей мере не отрицаем, что многие пострадали от предписаний аптекарей и шарлатанского лечения – одни от него оправились, другие навсегда потеряли здоровье, а кто-то, не исключено, и впрямь умер. Но признавая это, мы вовсе не собираемся отказываться от идеи о том, что самый мудрый выход – оставить все так, как есть. На первый взгляд, подобный вариант может показаться жестоким, но, если принять во внимание его влияние на будущие поколения, мы придем к противоположному выводу. В животном царстве многое ведет к страданиям и к смерти, но из этого не следует, что Всевышний не милосерден. Исследования помогают объяснить этот парадокс, показывая, что это мнимое зло есть результат совместного действия законов, в конечном счете приводящих к возрастанию здоровья и счастья, и тщательные размышления подскажут нам, что боль, причиненная людям их собственным безрассудством, носит аналогичный характер.

Данный вопрос можно рассмотреть еще с одной точки зрения, причем такой, которая позволяет посмотреть на проблему самым ясным и широким взглядом. Любые законы, помогающие людям в удовлетворении их телесных потребностей – обеспечивающие им содержание в случае старости и болезни, позволяющие дать образование детям и позаботиться об их религиозном воспитании, способствующие поддержанию их физического здоровья и вообще делающие за них то, что они в состоянии сделать сами, проистекают из радикально неверного представления о человеческой природе. Законодатели начисто упускают из виду те условия, в которых проходит земное существование человека, и пренебрегают одним из величайших и основополагающих законов мироздания.

Каждое живое существо находится в специфических отношениях со средой, в которой оно обитает. От самого примитивного зоофита[82] до высокоорганизованных позвоночных – всюду мы наблюдаем некоторые неизменные принципы существования. Каждое существо стремится к удовлетворению различных физических потребностей: оно добывает пищу для насыщения организма, строит себе жилище для защиты от холода и от врагов, создает условия для выведения потомства (устраивает гнездо, кормит