Закат и упадок средневековой Сицилии: политика, религия и экономика в царствование Федериго III, 1296–1337 гг. - Клиффорд Бэкман

управлением. Однако его преемник оказался не таким добродетельным и стал "тем, кто жестоко поступает с людьми в отношении лесов и пастбищ, кто ежедневно участвует в судебных тяжбах по поводу своей собственности, вызывая бунты и демонстрации, которые становятся регулярным событием… и кто распустил прокаженных, позволив им бродить по всему городу, распространяя болезни и отравляя воздух". Поэтому муниципалитет обратился к Великому магистру Тевтонского ордена в Италии с просьбой вернуть Гульельмо[485]. Другой популярной фигурой был Сальво ди Мессина, монах-августинец, известный своим благочестием и благотворительностью. Примеры Сальво и Гульельмо иллюстрируют растущую проблему: по мере ухудшения социальных условий многие члены местных церквей, монастырей, приорств и капитулов становились алчными и либо прекращали благотворительную деятельность, которой занимались ранее, предпочитая с растущей ревностью охранять то немногое, что оставалось им в нынешних стесненных обстоятельствах, либо пользовались создавшимися условиями, чтобы игнорировать свои обязательства и посвящать свое внимание увеличению владений. Часто только один достойный лидер, такой как Сальво или Гульельмо, сдерживал их амбиции. Однако стоило этим деятелям уйти, как остальные, "действуя подобно гадюкам, приводили к разорению собственной церкви… что заставляло жителей города покидать их и вообще отказываться от церквей"[486]. Фра Сальво и фра Гульельмо могли быть святыми по духу, но они не были признаны святыми официально. Только один человек во время долгого царствования Федериго достиг такого статуса — Вильгельм Исповедник, или Беато Гульельмо, отшельник из Полицци, чей культ, согласно жизнеописания, был установлен уже в 1326 году[487]. В тексте жизнеописания говорится, что Гульельмо умер в 1321 году прожив всю жизнь в благочестивом служении Богу, уединенном покаянии и молитвах в районе Петралия-Сопрана — поселения на скалистом отроге у подножия гор Мадоние, в пятнадцати километрах к западу от Ганги. Живя в графстве Джерачи, Гульельмо стал особым покровителем семьи Вентимилья. Как нам сообщают источники, он умер глубоким стариком, но во время коронации Федериго был еще в расцвете сил и следовательно, мог родиться где-то около 1250 года. Его жизнеописание дает нам возможность заглянуть в духовный и нравственный мир эпохи восстания и Войны Сицилийской вечерни. Его общий тон и посыл — покаяние, отражающее измученную душу, чья лучшая сторона вечно подвергается нападкам злых искушений, это отчаявшаяся душа в несправедливом и озлобленном мире[488].

Жизнь Гульельмо была характерна для аскетизма базилиан, которые были тесно связаны с францисканским движением (как ортодоксальным, так и гетеродоксальным) на Сицилии, но особенно в Вал-Демоне. Записи 1308 года насчитывают не менее ста одного аббатства и приорства в Валь-Демоне, тридцать четыре из которых были уединенными скитами, где души, подобные Гульельмо, стремились уйти от руин мира и подготовиться к Божьему суду. Гульельмо особенно активно пропагандировал аскетизм как единственное или, по крайней мере, лучшее средство спасения души. Ему приписывают основание по меньшей мере пяти уединенных монастырей в горах Мадоние. В этих скитах братья-монахи занимались самыми неотложными по их мнению делами — реформами церкви, покаянием и борьбой с грехом во всех его проявлениях.

Жизнеописание Гульельмо состоит из одиннадцати чтений, каждое из которых посвящено особо важному эпизоду из жизни святого и иллюстрирует его героическую добродетель. Кроме того, они дают нам представление о проблемах и ценностях духовного существования и мирских заботах движения аскетов. Первое чтение рассказывает нам о том, как Гульельмо провел четыре года в уединении в Гонато, бесплодном месте близ Кастельбуоно, в честь Пресвятой Девы. Но по мере того, как его репутация святого распространялась и поселение наполнялось другими искателями Бога, Гульельмо стали преследовать "различные искушения, насылаемые бесами". Эти бесы в конце концов заставили его отправиться в Петралия-Сопрано, где он надеялся очиститься, занимаясь благотворительностью в пользу бедных. Однако на пути к своему очищению он остановился на ночлег в трактире, где посреди ночи его пыталась соблазнить похотливая женщина-трактирщица. Выгнав ее с позором из своей комнаты, он погрузился в тяжелый сон, но тут ему явилось видение, как та же женщина проскальзывает в спальню другого ничего не подозревающего постояльца и хотя он так и не проснулся, но, согласно жизнеописания, он послал свой дух, чтобы во второй раз прогнать эту женщину. Из одного этого эпизода ясно, что великая слабость Гульельмо и главный урок чтения — это зло плотского, материального мира, проявляющееся главным образом в женском обличье, хотя есть четкое предположение, что его первые искушения были направлены на мужчин — потенциальных аскетов, которые группировались вокруг него в Гонато[489].

Вернувшись в какой-то момент в Гонато, продолжает жизнеописание, Гульельмо обнаружил, что жизнь в скиту все еще представляет собой слишком много соблазнов и отвлекающих факторов, поэтому он оттуда удалился, чтобы поискать покоя в близлежащей горной пещере. Однако, войдя в пещеру, он наткнулся на "двух чернокожих эфиопов, глаза которых горели [от страха], а руки были связаны за спиной". Очевидно, это были беглые рабы. Но вместо того чтобы сжалиться над ними, он в ярости набросился на них, и они едва успели попросить еды или умолять его не выдавать их властям. "О, гнуснейшие и глупейшие из людей!" — крикнул он, ударив одного из них посохом по голове. "Ваши мольбы ничего мне не дадут. Для вас уже уготовано место в аду!" Смысл всего этого неясен, но, похоже, Гульельмо был разгневан их вторжением в его запланированное уединение, а не их очевидным статусом беглецов. Вполне вероятно также, что бедные рабы могли быть мусульманами, ведь большинство африканских рабов на Сицилии были хотя бы номинально мусульманами, пока законодательство 1309 года не активизировало усилия по их обращению в христианство, и таким образом заслужили его гнев по религиозным причинам. Во всяком случае, он изгнал эфиопов из пещеры сказав: "Я советую вам вернуться в мир и не приносить свои пороки в это одинокое место; войдя сюда, вы, возможно, уже обеспечили себе [вечную] смерть!" Внезапно из пещеры прогремел страшный звук, похожий на гром, и в одно мгновение прогнал рабов прочь. После этого случая Гульельмо всегда держал вход в пещеру заблокированным, когда его там не было[490].

В пятом чтении он был призван Богородицей, явившейся ему в видении, для строительства новой церкви в Фаваре, на северной стороне гор Мадоние. Но его планы рухнули, когда на середине пути его постигла "болезнь — разрыв кишечника", которая заставила его вернуться в Гонато. Подавленный неудачей, он постоянно молился о прощении перед статуей Девы Марии. Если он прекращал молиться хотя бы на мгновение, то "нашествия бесчисленных бесов заставляли его неистово дрожать", поэтому он прекращал молитвы только тогда, когда его одолевал сон. Но как только он засыпал, повторяющиеся сны о падении с верхушки высокого дерева мучили его до тех пор, пока, отчаянно нуждаясь в успокоении и отдыхе, он не привязывал себя к кровати, чтобы не упасть с ложа[491].

В конце концов его кошмары и чувство