Закат и упадок средневековой Сицилии: политика, религия и экономика в царствование Федериго III, 1296–1337 гг. - Клиффорд Бэкман

они кажутся странной троицей: рабы, пираты и женщины. Но помимо маргинальной судьбы их объединял ряд особенностей. Вряд ли общее число рабов — то есть тех, кто жил и трудился на Сицилии, а не тех, кто ненадолго появлялся на местных невольничьих рынках по пути в другие страны, — превышало несколько тысяч человек, что намного меньше, чем было всего за столетие до этого. Но рабы были важны не только своей численностью, но и влиянием на развитие государственной политики и региональной торговли, поскольку находились в центре международных и духовных проблем королевства. Их история в начале XIV века наглядно демонстрирует разнообразие и мощь сил, которые стремились изменить структуру сицилийского общества.

Жизнь рабов не привлекала внимания историков, но, по крайней мере, их можно выделить в отдельную группу. В отличие от рабов, лишь немногие личности Средневековья могут быть классифицированы исключительно как пираты (хотя иногда в протоколах показаний свидетелей можно встретить смелую фразу вроде "Я, Пьетро, пират, дал показания"), что объясняется характером пиратской деятельности. Будучи полулегальным предприятием, пиратство в той или иной мере практиковалось всеми средиземноморскими государствами и большинством морских купцов. Угроза нападения пиратов на морских путях была так же реальна, как опасность нападения разбойников на сухопутные дорогах, по той простой причине, что эти пути находились далеко за пределами фактической способности большинства государств, как больших, так и малых, их патрулировать. Однако, в отличие от разбоя на суше, пиратство подчинялось более или менее общепринятым правилам, и до тех пор, пока любой потенциальный пират им подчинялся, его деятельность рассматривалась как приемлемый риск за плавание по открытому мору, риск, который купцы занимавшиеся международной торговлей охотно на себя брали в обмен на большую потенциальную прибыль. Деятельность сицилийцев в этой области была не особо примечательной — особенно по сравнению с печально известными агрессивностью генуэзцами и каталонцами, — но она привлекала много людей, имевших доступ к кораблям и оружию. Как и в случае с рабством, относительно незначительное участие позднесредневековой Сицилии в пиратстве имело серьезные последствия и повлияло на все — от дипломатических отношений с Каталонией до ослабления торговли в восточных валли и краха Каталонской династии в Афинах.

Женщины к началу XIV века составляли более половины населения острова, и их число пропорционально росло по сравнению с мужчинами с каждым десятилетием с 1300 по 1350 год. Этому в немалой степени способствовала огромная смертность мужчин в ходе внешних и междоусобных войн, но существовали и другие факторы. Однако сицилийки до сих пор практически не привлекали внимания историков. Это незаслуженная участь, ведь женщины играли важнейшую роль в экономической и религиозной жизни. Гибель мужчин на войне привела к появлению десятков тысяч вдов, которые, по крайней мере временно, оказались владельцами значительной части собственности. Более того, традиционная роль хранительницы домашнего очага, ограничивала многие виды их деятельности, но повышала значимость их обязанностей по воспитанию детей в условиях длительных периодов интердикта, нехватки духовенства и враждебности к церковной иерархии. Женщины стали главными передатчиками элементарного религиозного образования и, таким образом, несут большую ответственность за то, какое направление приняла духовная жизнь Сицилии.

Как и в случае с более известными группами населения состоявшими из купцов, чиновников, духовенства и дворян, повседневная жизнь рабов, пиратов и женщин сталкивалась с постоянно растущими проблемами и разочарованиями, и, как и их соотечественники, они, решая эти проблемы, часто проявляли значительную изобретательность и способность к адаптации. Картина, которая вырисовывается из исследования имеющихся скудных источников, слишком часто оказывается не более чем контуром, но она может помочь понять причины и масштабы упадка сицилийской жизни.

I. Рабы

Со времен нормандского завоевания, а то и раньше, рабский труд и работорговля играли заметную и знаковую роль в экономической и социальной жизни Сицилии[514]. Если по объему доходов, количеству товаров, поставляемых на рынок, и числу задействованных людей первенство принадлежало торговле зерном, то средневековая Сицилия в значительной степени была обязана своей известности благодаря невольничьим рынкам. Из-за своего расположения на пересечении морских путей с востока на запад остров стал естественной и желанной базой для торговли невольниками. Рабов привозили из многих регионов: из мусульманской Северной Африки и земель к югу от Сахары, из Греции, Причерноморья и, особенно, некоторое время, из Леванта. Помимо того, что Сицилия стала местом знаменитой ссоры Ричарда I Львиное Сердце с Филиппом II Августом и его тайной встречи с Иоахимом Флорским, ее главный вклад в крестоносное движение заключался в доставке на европейские рынки пленных мусульман из Святой земли. С Сицилии этот живой товар распространялся по всему Средиземноморью и Северной Европе. Купы из Иберии, североитальянских городов, Прованса и Юга Франции, а также Англии и Германии регулярно появлялись в крупных сицилийских портах, чтобы купить или продать рабов[515]. О важности торговли рабами свидетельствует договор 1190 года между генуэзским работорговцем Энрико ди Буонфантелло и его коллегой Рубальдо Мальоне о покупке раба-мусульманина с юга острова, который в то время еще не находился под контролем короля Сицилии. Энрико взял на себя обязательство безопасно доставить раба вопреки всем могущим возникнуть препятствиям, "кроме любого насилия со стороны короля Сицилии", чьи войска были готовы пресечь любую торговлю, которая обходила ограничения или нарушала торговые права короны. Другими словами, корона был явно готова применить силу для защиты своей доли в торговле[516].

Однако к эпохе Сицилийской вечерни работорговля претерпела ряд важных изменений[517]. Первым и самым важным является то, что объем работорговли резко сократился. Сохранилось несколько сотен записей о работорговле за 1282–1337 годы и некоторые из них описывают целые партии рабов, ввезенных или вывезенных из  королевства, но подавляющее большинство этих документов посвящено лишь покупке, продаже или отпуску на волю отдельных людей или одиноких матерей-рабынь и их детей. Эта работорговля была лишь тенью по сравнению с временами своего расцвета. Набожность характерная для этой эпохи имела относительно мало общего с этим радикальным спадом, хотя предпринимались активные усилия по обращению рабов в христианство с соответствующими последствиями для их правового статуса. Гораздо более важными факторами были ставшие уже привычными экономические проблемы, депопуляция и разделение общества на враждующие группировки. Это были местные причины с местными последствиями, но упадок рабства был и средиземноморским феноменом, вызванным самой простой причиной: когда европейская международная экспансия остановилась перед лицом наступления турок и монголов, поставки рабов резко сократились. Пиренейская Реконкиста приносила мало рабов на невольничьи рынки, поскольку завоеванные мусульмане были нужны на месте, чтобы продолжать обрабатывать землю и производить продукцию. Более того, мусульмане с еще не завоеванных территорий активно привлекались для переселения в районы, контролируемые христианами. С уменьшением числа доступных невольников работорговля неизбежно сокращалась, а расходы на приобретение рабов для последующей продажи стремительно росли, что оттолкнуло многих потенциальных работорговцев от этого вида коммерческой деятельности. Для Сицилии это означало, в значительной степени, потерю контроля над работорговлей, поскольку лишь немногие местные жители имели необходимый капитал, чтобы ввязаться в такое рискованное предприятие, а у других, учитывая все остальные проблемы, вообще не