Король Туле. Биография Кнуда Расмуссена - Курт Л. Фредериксен

приходится продавливать их своей волей. Это требует терпения, поскольку безрассудная спешка может разрушить множество уверенных решений.

Далее в своем плане он пишет, что не хотел ни от чего зависеть, кроме как от самого себя. Но в таком случае почему он не сообщил о своих намерениях комитету, если была такая возможность? Вероятно, чтобы не бояться поражения, поскольку единственным его противником в данном случае был он сам. Можно допустить, что его решение было каким-то образом связано с денежным вопросом.

Завершив погрузку и приняв на борт нескольких участников экспедиции из полярных эскимосов, они снова отправились на юг. 9 августа посредине залива Мелвилл неожиданно сломался двигатель, который невозможно было отремонтировать при помощи имевшихся инструментов. Они перевезли его в Упернавик, где их постигло очередное несчастье. Умерла Наварана. После ее похорон Фройхен продолжил путь вместе с остальными. Двигатель отремонтировали, однако, проработав короткое время, он снова сломался. Они отплыли на юг и в Годхавне приняли на борт священника из Туле, брата Густава Ольсена, Якоба, которому было поручена должность помощника и переводчика во время предстоящей поездки в Америку.

Когда 29 августа они, наконец, добрались до Готхоба, все эскимосы были поражены эпидемией той же болезни, похожей на грипп, от которой скончалась Наварана. Они были госпитализированы, и время ожидания их выздоровления ушло на то, чтобы в очередной раз попытаться отремонтировать двигатель. Неприятное ожидание затянулось, в дверь уже стучалась зима со льдами. Они опоздали на целый месяц. Какое-то время в этот период было потрачено на загрузку товаров, присланных из Дании в качестве возмещения потерь после кораблекрушения «Беле».

Кнуд употребил это время для написания длинного письма Нюбо. Помимо обзора ситуации оно содержало ряд распоряжений относительно торговой фактории, которая, по мнению Кнуда, была достаточно снабжена товарами, поэтому он не считал необходимым отправлять туда корабль в 1922 году.

Экспедиция по мере сил помогала Лауге Коху и его Юбилейной экспедиции, но в частном порядке Кнуд Расмуссен писал: «У нас нет особых причин помогать Лауге Коху, поскольку здесь, в Гренландии, он систематически подрывает доверие ко мне и к моей фактории не только в глазах датчан, но также среди гренландцев и жителей мыса Йорк». В чем именно состояла разрушительная деятельность Коха, он не уточнял.

Случилось новое несчастье. 6 сентября от болезни умер один из полярных эскимосов, Иггиенквак. Его жена Арнарулунгуак решила присоединиться к экспедиции, а вместе с ней – и участник Второй экспедиции Туле Насайтсордлуарсук (Лодочник) с женой Акойтсок. Кроме них подобное желание выразил Аркиок с супругой Арнагуак, и Кавигарсарсуак (Гага). Все они были еще больны, когда 7 сентября в 5 часов дня экспедиция покинула Готхоб. Отбытие состоялось через четыре часа после похорон Иггиенквака и обряда крещения нескольких эскимосов, проведенного в 2 часа дня. Все они крестились по собственному желанию.

Высадка экспедиции на остров Датский. Выбор места оказался случайным: главной целью было не застрять во льдах. Национальный музей Дании

Отремонтированный двигатель продолжал давать сбои, а под килем уже были неизвестные воды. 12 сентября судно прошло вдоль северной оконечности островов Баттон, а на следующий день пересекло Гудзонов пролив. Через пять дней случилась беда: они застряли во льду. Цель была так близко, и в то же время оставалась для них недосягаемой. Но Кнуд Расмуссен, как всегда, оказался баловнем судьбы: им все-таки удалось запустить капризный двигатель и выбраться из льдов. 18 сентября они вошли в гавань и немедленно приступили к разгрузке «Сёконгена». Все нервничали, опасаясь, что судно застрянет во льдах, но этого не произошло. Появилось время для отправки последних писем, и Кнуд Расмуссен пишет Нюбо: «Я нахожусь на пороге осуществления своей мечты, и дай Бог, чтобы у меня хватило сил и энергии для реализации моего плана».

Окрестив местность, куда они прибыли, островом Датский, 24 сентября они снова отправились в путь. Стартовала Пятая экспедиция Туле.

Путешествия

Первым делом необходимо было построить дом. Их жилище было больше похоже на лачугу, которая стала для них родной, служа отправной точкой для путешествий ближайшие пару лет. Они назвали эту местность «Мехи» после одного неприятного открытия: в этом месте непрерывно дул пронизывающий холодный северный ветер.

Обретя твердую почву под ногами, эскимосы быстро оправились и начали ходить на охоту, причем с удачными результатами.

Вид, открывшийся с острова Датский. Когда они снова увидят людей? Как они будут приняты? Смогут ли те их понять? Последний вопрос особенно занимал Кнуда Расмуссена. Национальный музей Дании

К концу ноября ледовые условия наконец позволили членам экспедиции совершать длительные плавания. Кнуд Расмуссен, Петер Фройхен и трое эскимосов отправились на северо-запад, где нашли человеческие следы, сгнившую тушу тюленя, пролежавшую в хранилище с прошлой весны, а также сани особого типа, типичные для регионов Гудзонова пролива – длинные, узкие и тяжелые. Кроме этого ими были обнаружены каменные кладки и гурии. Все эти находки выглядели многообещающе.

В свойственной ему манере Кнуд Расмуссен описывает встречу с эскимосами, которая во многом представляет собой копию предыдущей. Заслуживает внимания цитата из его книги «От Гренландии до Тихого океана»:

Я думаю, что прелесть путешествий состоит в том, что мы сумели сохранить в себе бесстрашие и детскую способность переживать события каждого дня в их чистой, первозданной форме. Поэтому мы с Аркиоком, взглянув друг на друга, высказали то, что в тот момент предстало перед нами со всей своей очевидностью: «Наконец-то, наконец-то! Люди!» И продолжали повторять эти слова, радуясь и смеясь; потому что каждый прожитый нами день, с момента приезда в середине сентября до начала охоты в октябре – ноябре, мысль о людях была единственной, которая занимала наш ум.

Через несколько дней, пройдя приличное расстояние по заливу Репалс, они столкнулись с первым крупным приятным сюрпризом. Они встретились с местными эскимосами, новыми людьми. Кнуд Расмуссен вспоминает:

Я понимал, что стою перед одним из величайших моментов экспедиции. Эти люди были целью моего путешествия, и вне зависимости от того, что означали выстрелы и человек, бегущий мне навстречу с гарпуном в руках – дружбу или вражду, – мое нетерпение было выше того, что могла обещать эта встреча. Не раздумывая ни секунды, я вскочил в сани и подал сигнал собакам, показывая им на бегущего по льду человека. Они мгновенно восприняли его как движущуюся дичь и рванули вперед со скоростью биения моего