Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 2. «О дивный новый мир…», 1945–1953 - Андрей Константинович Сорокин

изучению палестинского вопроса, большинство членов которой в представленном докладе пришло к выводу о необходимости раздела Палестины на два государства: еврейское и арабское. Руководитель советской делегации Вышинский 30 сентября получил от Молотова директиву «поддержать мнение этого большинства, которое соответствует нашей основной установке по этому вопросу». При этом Молотов специально подчеркнул, что Громыко, ранее выступавший в ООН, делал это с других позиций — за создание двуединого государства, но «это делалось нами по тактическим соображениям»[501].

Западный мир терялся в догадках относительно мотивов советского руководства. Директор отдела Объединенных Наций Госдепа США Д. Раск скажет однажды: «Вызывает удивление выступление России в пользу раздела [Палестины. — А. С.] своей новизной в казавшейся просионистской политике» и, разобрав варианты, не придет ни к какому определенному заключению: «Русская политика в сионистском вопросе может заключаться в отсутствии заинтересованности…»[502] Заинтересованность, однако, несомненно присутствовала. В одной из израильских аналитических записок лета 1949 г. был найден ответ на вопрос о причинах поддержки Израиля со стороны СССР: «Единственный логичный ответ, по-видимому, заключается в том, что само существование Израиля на Ближнем Востоке является объективным фактором, который во многом препятствует экономической, социальной, а также политической и военной консолидации и интеграции региона под руководством Запада»[503].

26 октября Молотов представил на рассмотрение Сталина советские предложения «к выработке плана устройства Палестины в переходный период», полученные им из Нью-Йорка от Вышинского. Молотов подчеркнул, что «вышеизложенные положения в основном совпадают с мнением представителей Еврейского агентства», и рекомендовал с предложениями Вышинского согласиться. 28-го на документе появилась помета: «Тов. Поскребышев сообщил по ВЧ, что т. Сталин согласен. 28.Х. Подцероб»[504]. 29 ноября Генассамблея ООН приняла резолюцию о разделе Палестины.

Американская секция правления еврейского агентства для Палестины поблагодарила Громыко за поддержку резолюции, принятой Генассамблеей ООН «в поддержку образования еврейского государства»[505].

Как это не покажется странным современному читателю, но США, столкнувшись с недовольством ряда арабских государств и арабского населения Палестины, которое вскоре выплеснулось в форме вооруженных столкновений с евреями, изменили свою позицию и в марте 1948 г. выдвинули новое предложение — об опеке над Палестиной со стороны ООН и образовании двуединого государства. Молотов в апреле 1948 г. согласует со Сталиным директиву советской делегации «отстаивать резолюцию Генеральной Ассамблеи от 29.11.1947 г. о разделе Палестины», «подвергнуть критике американское предложение об опеке над Палестиной»[506]. 20 апреля на заседании первого комитета второй специальной сессии Генассамблеи ООН постоянный представитель СССР при ООН Громыко выступит, как принято было говорить, «с решительным осуждением» «позиции, занятой Соединенными Штатами, Соединенным Королевством и некоторыми другими государствами»[507].

15 мая 1948 г. министр иностранных дел Израиля М. Шерток (Шаретт) проинформирует Молотова специальным посланием о том, что накануне «Национальный совет еврейского государства „провозгласил образование независимого еврейского государства в Палестине, которое будет называться Государство Израиль“». Он попросит об официальном признании со стороны СССР и выразит «чувства глубокой благодарности и понимания еврейского народа Палестины, которые разделяют с евреями во всем мире, за твердую позицию, занятую делегацией СССР в ООН в поддержку образования независимого суверенного еврейского государства в Палестине…»[508] И это признание не было формальным изъявлением вежливости. Во внутренней переписке спустя год Шерток скажет о бесценной политической и практической помощи, которую СССР и его союзники оказали на решающем этапе[509]. Молотов 18 мая уведомит Шертока о том, что «Правительство Союза Советских Социалистических Республик приняло решение об официальном признании Государства Израиль и его Временного правительства»[510]. В связи с этим не стоит удивляться и тому, что Советский Союз станет первой страной, открывшей в Израиле свою дипломатическую миссию.

Голда Меир

1940-е

[Из открытых источников]

Противостояние с США по израильскому вопросу дойдет до того, что США запретят иммиграцию в Израиль евреев из американской зоны оккупации Германии, откажут Израилю в предоставлении кредита и в течение года будут тянуть с признанием этого государства де-юре. Обо всем этом советскому посланнику в Израиле Ершову в одной из их бесед откровенно сообщит министр иностранных дел еврейского государства М. Шерток.

Израильского посланника, прибывшего в Москву 6 сентября, уже на следующий день примет Молотов и получасовая беседа, как сообщит в Израиль Г. Меерсон, больше известная нам как Голда Меир, прошла «в обстановке сердечности»[511].

В течение последующих полутора-двух лет подобные оценки будут регулярно появляться в отчетах израильских дипломатов. В Советском Союзе создание Израиля имело грандиозный резонанс. Как сообщит Г. Меерсон своему руководству, «в московской синагоге 20 тыс. человек праздновали провозглашение нашего государства»[512]. На подобный эффект советское руководство явно не рассчитывало. Сталин решит притушить эйфорию, охватившую советское еврейство. Уже 18 сентября его ближайший «сотрудник» член Политбюро Г. М. Маленков направит ему на согласование статью об Израиле Эренбурга «По поводу одного письма» для «Правды», подготовленную по прямому указанию вождя.

Илья Григорьевич Эренбург

1940-е

[Из открытых источников]

Завершаться статья будет так: «Гражданин социалистического общества смотрит на людей любой буржуазной страны, в том числе и на людей Государства Израиль, как на путников, еще не выбравшихся из темного леса. Гражданина социалистического государства никогда не сможет прельстить судьба людей, влачащих ярмо капиталистической эксплуатации. Судьба еврейских тружеников всех стран связана не с судьбой Государства Израиль, а с судьбой прогресса, с судьбой социализма. Советские евреи теперь вместе со всеми советскими людьми отстраивают свою социалистическую родину. Они смотрят не на Ближний Восток, они смотрят в будущее. И я думаю, что трудящиеся Государства Израиль, далекие от мистики сионистов, взыскующие справедливости, смотрят теперь на север — на Советский Союз, который идет впереди человечества к лучшему будущему». На документе сохранилась делопроизводственная помета: «Товарищ Сталин согласен»[513]. «Имеющий уши слышать да слышит», — сказано было на горе Елеонской за тысячу девятьсот с небольшим лет до описываемых событий. Не умеющих читать между строк или правильно слышать произносимые с высоких трибун речи советская пропаганда и компетентные органы вскоре начнут вразумлять более убедительными средствами. Сталин и в дальнейшем останется адресатом Молотова в согласовании советской позиции по израильским вопросам в ООН.

А пока отношения двух стран переживали «романтический» период. Министр иностранных дел Израиля Шерток, выступая с докладом на заседании правительства Израиля 26 октября 1948 г., так оценит советскую политику в отношении Израиля: «Советский Союз твердо поддерживает нас», «в Совете Безопасности русские работают не просто как наши союзники, а даже как наши эмиссары. Они берут на себя любую задачу»