Полное собрание стихотворений и поэм. Том IV - Эдуард Вениаминович Лимонов

И висит Тегусигальпа

Чмокает Теночтитлан,

Словно по прибрежной гальке,

Шёл ацтеков караван

«Размеренный холод металла…»

Размеренный холод металла,

Напильника ровный ход

Всегда слесарями блистала

Земля наша в Новый Год

Цехов беспредельная стужа,

Где стынет вода в ведре

И два цилиндрических мужа

Стоят на железной горе

Литейных цехов пламень адский

Чёрт прячется в металлолом

Наш пот пролетарский и братский

В одно резюме мы сольём…

Ты, Витька, Борис, длинный Жека

Бригада рабочих парней

В средине двадцатого века.

О как я скучаю о ней!

«Сельскохозяйственный рабочий, землекоп…»

Сельскохозяйственный рабочий, землекоп

Крестьянин в гуще суховея

Он отирает потный лоб,

Идёт в апреле, свирепея…

Над плугом, нажимая вглубь

А лошадь тащит вдоль стальной ножище

Чтоб зёрен раздирал голубь

Вчера где было пепелище…

Так, надрывая крепкий пуп,

Иван преследует лошадку,

Иван неграмотен и туп,

Однако вечному порядку

Он стал как камень-пьедестал

И в августе уже как чурка.

Ты где, приятель, загорал?

– А в поле, где конёк-каурка…

«И вот, пожалте, долы внемлют…»

И вот, пожалте, долы внемлют

Пока позёмка там мела

Какой-то силою жила

И непременно вас объемлют

Её широкие крыла…

Просторна степь, и ночи гниль

Горит широкое полено

Там башня строгий поводырь,

И в башне спит его Елена…

Крестьянин, рыцарем спеша,

Навозом окропил дорогу

Свою лошадку-недотрогу

Кнутом стегал из шалаша

Сидел в котором на телеге,

Великорусские ночлеги!

Природа, как ты хороша,

Когда мороз сковал береги

И нам не видно ни шиша…

И ровной гладью у Твери

Втроём брели как кобзари

Чрез Волгу, лёд стонал от неги

Мы к кинотеатру шли, стратеги…

Выпучивался из воды сазан,

И сом на глубине томился

Как в зоопарке обезьян,

Который в спячку погрузился…

«В зале стоят мужчины…»

В зале стоят мужчины,

Жуткие как всегда.

Тихо скрипят картины,

Шумно идут года

Вид голубого поля,

Сильный, большой мороз

И по дорожкам в школе

Ходит Иисус Христос

Девочки моют груди

Губкою ледяной,

Скальпель несёт на блюде

Тихий медбрат больной.

Утренние метели,

Хлёсткие по углам,

Что же вы нас раздели,

Как же не стыдно вам!

Поваренная книга насекомых

I

Хрустящей саранчи тугая грудь,

Из лакомств, ты китайское блаженство, —

В моей палате не спеша побудь:

Меж языком и нёбом совершенство…

Кочевников погублен урожай

«Скот наш падёт: голоден, беспризорен

Но пойманы преступники лежат

Что съели наши нивы все под корень?

Их в злую печь теперь скорей сажай!

На этот раскалённый шкворень!»

«Ну как трещат!» Как степь оголена

Как сгрудились у очага манчжуры

Видны нам напряжённые фигуры

«Ужо теперь заплатят нам сполна!»

Иной с конём, другой несёт качель,

«Съедим хотя бы часть крылатой роты!»

Пусть вам аккомпанирует Равель,

Кочевников трещащие животы…

II

За жирных я червей с утра берусь

Их соусом горчичным поливаю

Они развеют мне ночную грусть

Я их на вилку не спеша мотаю…

О, благородный червь, давай, давай!

Весь ты в желе из молодой горчицы…

Достался бы ты в клюв зловещей птицы

Поэтому со мной не унывай…

Пойдёшь в кишки, разжёванный на части

Спускаться будешь тихо по стволу

Ты станешь мной, в твоей я буду власти

Застрянешь ли кишок моих в углу?

Материя. Белок. Подкладка духа!

Там, где Господь витает. Нам туда,

За облака, где холодно и сухо

Нам, червь, нельзя, мы мёртвая вода…

III

Я лягушачьи лапы ел, мой морозильник

Четыре пары лап мне предложил.

А надо мной горел луны светильник,

Был вечер из таких, что я любил…

Какой страны неведомой жилица

Ко мне ты в зубы прямо приплыла?

Как непристойная отроковица

Ты голою рептилией спала…

Лежала, разбросавши твои ноги

Ну до чего ужасно так, когда

Лежат передо мною недотроги

Как мёртвых девок свежие стада…

«Пожить бы зиму в Бухаре…»

Пожить бы зиму в Бухаре

Где дым навозный на дворе

Где жгут в садах сухой кизяк

А я, как сосланный поляк…

Прожить бы зиму в Бухаре,

Где ходят женщины в чадре,

И сонный во дворе верблюд

Забыл про свой весенний блуд…

Где сохранился тот уклад,

Который был сто лет назад

Где крик кобылы. Храп коня

Чтоб все забыли про меня

А я как сосланный поляк…

Как в поле брошенный буряк

По-русски красная свекла

Где библиотека не жила,

Где книжками топили печь,

Чтобы под печью тёплой лечь

Горячий чай, её подол

Живот туземки жёлт и гол…

Горячая, как печка, речь

Года сквозь нас здесь могут течь…

Те, кто несли картину

Один умирает от рака

Лежит в тёмно-синей паре.

Пижама это, пижама…

И вылезли волосы на фиг

От этих всех облучений

Лишь лакированный череп…

Другой – ничего не пишет…

А третий, о нём не слышно

Возможно уже и умер…

Те, кто несли картину

В день молодой и хмурый

Несли картину в Париже

Несли картину японца

Подписанную «Анеле»,

Кончают жизнь неприлично,

Её никак не доделав,

Достойно не завершив…

Все те, кто несли в Париже

Большую, смеясь, картину

Три на пять, пожалуй, метра,

Владелец переселялся…

В тот день молодой и хмурый,

И жизнь ещё начиналась…

А ключевое слово?

Конечно же «завершённость».

Вот ключевое слово.

Они донесли картину…

«Когда наступают в горах морозы…»

Когда наступают в горах морозы,

То ты запускаешь в свою комнату скот

И барашек кладёт