Плохой парень - Юлианна Орлова

Ноги закидываю на бедра к Юре и сама подаюсь вперёд, пока он стягивает с себя ткань боксеров, все ещё не до конца раздетый.

Стыдно признаться, мне мало этого. Дёргаю китель и ожесточенно пытаюсь расстегнуть пуговицы. Не поддаются, словно в насмешку судьбы.

Полустон разрезает пространство, когда Юра одной рукой помогает мне стянуть верх и добраться до выгравированных кубиков.

Касаюсь к ним и понимаю, что сейчас все правильно. Пальцы обводят каждый и мягко спускаются по косым мышцам вниз к члену.

Слышится шорох одежды, трусики Шолохов грубо сдвигает в сторону двумя пальцами.

Член пульсирует у изнывающих складок. Глаза в глаза. Толчок, и он во сне, одновременно с поцелуем, что разрывает реальность.

В глазах темнеет, острота ощущений зашкаливает. Пытаюсь совладать с пожаром внутри, но не выходит, едва получается ухватиться за столешницу, пока Юра резко входит в меня до упора.

Снова и снова. До искр перед глазами. До рваного дыхания и жжения в груди.

—Ты же мокрая, чего меня не нашла сама?

Ага. Очень легко сказать! Я вообще возбуждают рядом с ним по щелчку.

Реальность расплывается вместе со способностью рационально мыслить. Перехватываю Шолохова за плечи и катаюсь по поверхности стола с каждым вторжением.

Фрикции все резче и резче.

Волнообразно накатывает тянущее желание. Вторгается в каждую клеточку тела. Я не дышу. Вернее, дышу лишь тем, что выдыхает Юра.

Поцелуи углубляются, а затем…

Он резко выходит из меня, опуская ноги, и заставляя встать.

Мечущийся взгляд падает на подрагивающий член.

—На живот, быстро.

Трясущиеся ноги не держатся когда я пытаюсь развернуться. На помощь приходят сильные руки.

Юра молча укладывает меня лицом в стол, наматывает волосы на кулак и сдавленно шипит:

—Если будет больно, тормози меня.

Искрящийся трепет вдоль тела делает вираж, ударяет в грудь и оседает внутри меня воздушным облаком.

Натяжение волос слегка усиливается вместе с новым вторжением Юры. В этот раз глубже. Холод деревянного стола контрастирует с горячей кожей Шолохова.

Он снова и снова вторгается в меня, уложив одну руку на ягодицу и сжимая ее до боли.

Едва дыша, пытаюсь сделать стоны, потому что лишние звуки нам не нужны.

Затыкаю рот кулаком.

Хотя смысла в этом мало, ведь мы ударяется бедрами так громко, что шлепки оглушают даже громкий стук сердца. Влажные от пота липнем друг к другу.

Искра наслаждения вспыхивает перед глазами, когда давление внизу живота усиливается, достигает пика и срывается в пропасть.

Юра сдавленно шипит и натягивает волосы на себя, замирая внутри, дрожа всем телом.

Бам-бам-бам.

В затылке чувствуется напряжение.

Острые наслаждения сменяются приятной негой.

Юра не выходит из меня, так и пульсирует внутри…

А затем вздыхает и очень медленно отстраняется.

—Так и стой, а вообще нет, я прочитал про берёзку…

Приподнимает меня за бедра и переворачивает так, что теперь мои ноги у него на плечах.

Боже…

Он рассматривает меня, лежащую перед ним с раздвинутыми ногами.

—Ты в это веришь?

Смех прорывается наружу.

—И в черта лысого поверю, если ты залетишь так быстрее, — смотрит на меня серьезно и хмурится, затем целует левую ногу и правую.

И здесь в дверь кто-то начинает ломиться.

ГЛАВА 52

Валя

Замираю как есть, вот прямо в той позе, в которую меня уложил Юра. Сердце стучит в висках, от паники начинает замыкать грудную клетку. Словно тисками сдавливает лёгкие.

—Ты же закрыл дверь на замок, — шепчу еле слышно даже для самой себя.

Юра подмигивает мне и развязно лыбится, пока тянется рукой к моим влажным складками и массирует их пальцами.

Он сумасшедший.

Отталкиваю его руки и пытаюсь встать, одновременно натянув юбку к коленкам. Не выходит. По влажной коже одежда неохотно спускается.

Застревает.

Между бедер чувствуется хлюпанье. Скрещиваю ноги и протестующе смотрю на Юру.

—Валентина Львовна, я видел, что вы заходили в кабинет, — произносит прапорщик Сырников.

Мои глаза синхронно расширяются от услышанного. Ударяю легонько Юру в плечо и стреляю меткий взгляд в болтающиеся в замке ключи.

Если он попытался открыть снаружи, что будет?

Катастрофа.

—Валь, мы просто не откроем ему.

—Валентина Львовна, у меня к вам серьезный разговор, — постукивает по двери костяшками пальцев.

Пот скатывается по вискам одновременно с тем, как вязкая жидкость стекает по внутренней поверхности бедер.

Бред какой.

Тянусь к сумке в поисках салфеток, стараюсь не шуметь, но роняю достаточно толстый ежедневник. Замираю снова и зажмуриваюсь, как будто это поможет сейчас скрыть следы своего присутствия.

Феноменально!! Везёт же.

Юра тихо смеётся мне в затылок, потом целует и поднимает мой блокнот. Прекрасно.

—Валентина Львовна, так вы пустите меня, или нет? Вы не одни, что ли? —ехидные интонации вводят в ступор. Хмурюсь, хмурится и Юра.

Мы оба, кажется, начинаем понимать, что нас могли спалить.

—Он блефует…я точно зашёл без хвоста.

Читаю по губам Шолохова, а у самой душа в пятки уходит. Улетает.

А если не блефует?

Толкаю Шолохова в сторону подсобки, которая, кстати, закрывается на ключ. Делаем всё быстро. Меня в спину догоняет паника.

—Ну я же слышу, что вы там, Валентина Львовна, я вас отвлеку буквально на пару минут, — снова стучит.

А я толкаю Юру в сторону подсобки. Тот ещё и сопротивляется.

Нашел время!!!

—Я убью тебя!

—Та любой каприз, только не отказывай в сексе, — подмигивает и тихо ржёт. Невыносимый!!!

Дыхание обрывается, когда снова слышится стук в дверь. С ума сойти. Просто сойти с ума от этого всего!

Что за наглый Тип?

—Чего он прицепился? — Юра бурчит недовольно, но в подсобку впихивается задом. На ходу штаны застегивает.

Захлопываю дверь со всей дури и поворачиваю старый замок. Ему там дышать будет нечем рядом со швабрами и мётлами! И поделом.

Поворачиваюсь и пытаюсь понять, видно ли, что тут буквально пару минут назад тут был жаркий секс лицом в стол.

Беглый взгляд не ловит ничего эдакого, и я бегу к двери. Поправляю волосы на ходу и протираю губы, на которых блеск полностью отсутствует. Он на щеках, на подбородке, но никак не на губах…

Протираю лицо тыльной стороной ладони. Хуже не будет.

Лучше тоже.

Волнение гонит в спину. Сердце стучит так громко, что оглушает меня.

Поворачиваю замок и открываю дверь, у стены которой плечом прижимается прапорщик Сырников.

Руки сложил на груди и смотрит на меня змеиным взглядом.

—Валентина Львовна, я вас зову, а вы