Машина смерти - Джин Мастейн

При посредничестве Реги с Пасом познакомился и Доминик. Он получил то, в чем нуждался больше всего: неограниченный доступ к дешевому кокаину. Теперь орденоносный ветеран имел на несколько сотен больше, подрабатывая телохранителем на сделках по продаже наркотиков на квартире Паса в Куинсе.

Теперь он не являлся домой не только ночами. Все, о чем просила его Дениз, – это звонить ей каждую ночь и сообщать, что он жив; так он и поступал. Порядок вещей, при котором муж отсутствовал дома по несколько дней, стал для нее обычным, словно она была замужем за коммивояжером. Как только он появлялся на пороге, они занимались любовью, и их чувства вспыхивали с новой силой.

Частенько оказываясь вдали от дома, Доминик тем не менее всегда неукоснительно собирал платежи для Нино и вел дела в «Джемини». По окончании рабочего дня он с Генри, либо с Регой, либо с новым знакомым «западлячком» Мики Физерстоуном направлялся в клуб «Студио 54» или новую дискотеку на Манхэттене под названием «Ксенон». Они познакомились с ее владельцем – им оказался сын покойного Руби Стейна, ростовщика, убитого Дэнни Грилло и «западлячками».

– Если они не из Бруклина, значит, фермеры! – кричал Доминик своим приятелям на кокаине, пока полуобнаженные официантки в трусиках из серебристой ткани наполняли их бокалы.

– Я принесу нам всем миллионы! – орал Рега, перекрикривая пульсирующую музыку.

Быстро скатываясь в пропасть, Доминик снова изменил Дениз – на этот раз с официанткой, с которой познакомился в клубе «Дно бочки».

– Я говорил себе, что этого не повторится, но, понимаешь, изрядно накачался, – сказал он Генри.

– Хватит оправдываться. Ты просто такой же говнюк, как и мы все.

– Что ж, ты прав…

Через несколько дней, 17 июля, в свой тридцать первый день рождения, Доминик получил подарок от Дэнни Грилло – сеанс массажа в шикарном массажном салоне на Манхэттене. Сеанс проводила бывшая королева красоты из Швеции.

К концу лета Доминик, жизнь которого из просто отвратительной успела превратиться в мерзко деградирующую, употреблял один грамм кокаина и выпивал бутылку[98] «Джека Дэниелса» в день. Для таких привычек требовалось крепкое здоровье – и таким здоровьем бывший воздушный рейнджер и «зеленый берет» гордился, будучи в нем совершенно уверенным.

Еще во время учебы в колледже, а потом и будучи с Домиником в Калифорнии, Дениз видела, как люди принимают наркотики. Знала она и о его растущем пристрастии к кокаину – он, Генри и Дэнни на вечеринках выкладывали дорожки для всех желающих, – но не представляла, как далеко все зашло, поскольку дома он почти не бывал. «Кокс – это не LSD, – говорил он ей, – это социальный препарат. Я могу принимать кокс днями напролет и спокойно делать свои дела. Все под контролем».

Тем не менее Доминик начал терять вес, что было заметно по лицу и верхней половине тела. Коротко подстригшись и начав зачесывать волосы вперед, он вновь продемонстрировал свою способность к перевоплощению. Как ни странно, чем менее внушительными делались его плечи и грудь, тем опаснее он становился с виду из-за новой прически и обострившихся черт лица. Одевался он теперь почти всегда во все черное, и когда он входил в ресторан, посетители начинали перешептываться: «Вот идет мафиозо».

Когда осенью 1978 года Энтони Гаджи вернулся в Бат-Бич и не застал племянника на месте, он обвинил Доминика в том, что тот стал каким-то панком, а не членом мафиозной семьи. Он еще не знал всей правды о кокаине, чтобы всмотреться как следует в очевидные признаки регулярного употребления – такие, как сопливый нос, потеря аппетита, внезапная смена настроения. Его больше беспокоило то, что Доминик пьет и что он не появляется ежедневно в клубе «Ветераны и друзья».

– Если ты будешь продолжать пить, как сейчас, ты себя угробишь! – кричал Нино во время часто повторявшихся ссор. – Не будь идиотом, каким был твой отец!

– Да, он пил, но он был чемпионом Армейского авиационного корпуса!

– Он был лоботрясом!

– Другие видят мир не таким, как ты.

– Я тебе не другие! Ты бы лучше нарисовался в клубе. Слышишь, ходи туда каждый день!

– Чтобы хренов Маккейб срисовал мою рожу? Помнится, ты говорил, что этот клуб тебя доконает. Если он мне ничего не приносит, я не хочу, чтобы он доконал и меня.

– Да пошли эти копы, ни черта они не знают…

После таких перепалок Доминик несколько дней послушно появлялся в клубе, а потом снова делал все, что вздумается, то есть попросту проводил время с друзьями, с собственной «группировкой». После всех лет, проведенных под колпаком у Нино, он наконец решил для себя, что дядя, как говорится, страшнее лает, чем кусает. Поскольку Нино не хотел помогать ему в увеличении капитала и положения, он не имел и права управлять его жизнью. Однако Доминик исправно продолжал делать то, за что Нино платил ему: присматривал за бандой Демео и собирал платежи для дядюшки, пусть бизнес и был не очень прибыльный. Его отношения с Нино тоже постепенно становились похожими на схему «ты – мне, я – тебе».

В те дни он не особо беспокоился об этической стороне вопроса или традиционных семейных ценностях. Однажды на своем наклонном пути вниз он встретил женщину, которая стала действительно что-то значить для него, какими бы странными ни были их отношения.

Все началось, когда они с Баззи и Генри уже собирались уйти из квартиры продавца кокаина, с которым познакомились в клубе «Студио 54». Направляясь к выходу, Доминик увидел женщину, раскинувшуюся на кровати в одной из комнат и читавшую журнал «Космополитен».

Приободрившись, он спросил:

– Ну что, останешься с этим уродом или пойдешь с нами?

– Только вещи свои возьму, – ответила она.

Черил Андерсон, как выяснилось, уже видела в клубе Доминика и его приятелей. Ей было двадцать пять лет. Она была дочерью преуспевающего владельца строительной компании на Лонг-Айленде. Стройная, привлекательная, с зелеными глазами и длинными прямыми волосами цвета осенней пшеницы, она приехала в город, чтобы попробовать все доступное молодым людям. В результате она сделалась главным дилером куаалюда – препарата, отпускавшегося строго по рецепту; его седативный и одурманивающий эффект помогал любителям кокаина выходить из состояния нервного возбуждения более плавно. Таблетки «люда» Черил покупала тысячами у Фрэнка Элмана, фармацевта из Гринвич-Вилледж, которому был семьдесят один год и который был без памяти влюблен в нее. Вскоре она, Доминик и