Народное государство Гитлера: грабеж, расовая война и национал-социализм - Гётц Али

Соответствующее германо-болгарское соглашение запрещало закупку товаров проезжающим по стране транзитом военнослужащим вермахта. Однако на практике оно было бессмысленно ввиду невозможности контроля за этим. Лишь оказавшись в отчаянном военном положении, 6 января 1944 года немецкое руководство подписало соглашение, позволявшее болгарской таможне досматривать багаж и посылки полевой почты. До этого болгарские ведомства регулярно жаловались на «массовые закупки», вызывавшие в пострадавших районах «дефицит товаров, рост цен и, как следствие, усиление озлобленности болгарского населения по отношению к германским солдатам»[763].

Это объясняет, почему в проект бюджета на 1942 год впервые был включен «специальный налог» на еврейскую собственность. Он должен был принести 1,5 млрд левов для поддержки национальной валюты, в то время как прочие повышения прямых налогов составили лишь 628 млн левов[764]. Уже 21 января 1941 года был обнародован антисемитский «Закон о защите нации». За некоторыми исключениями евреи отныне считались иностранцами, и им больше не разрешалось заниматься некоторыми профессиями, а все их имущество согласно статье 26 подлежало регистрации в Национальном банке Болгарии. Вскоре, 14 июля 1941 года, правительство постановило ввести единовременный имущественный сбор с «лиц еврейского происхождения» в болгарскую государственную казну. Он составлял 20 % для имущества стоимостью свыше 200 тыс. левов (что соответствовало 6 тыс. рейхсмарок) и 25 % – для имущества стоимостью свыше 3 млн левов. Согласно опубликованным данным, от этого сбора ожидался результат «не менее 1,8 млрд левов»[765].

Сюда же добавились и другие экономические меры произвола в отношении евреев. Так, летом 1941 года болгарское правительство ввело лев в качестве единственного законного платежного средства в аннексированных македонской и фракийской частях страны. При этом обменный курс для граждан-евреев, которые обменивали греческие драхмы и югославские динары, был на 30–50 % ниже, чем для «всех остальных»[766]. Параллельно с антиеврейским законодательством в Болгарии были приняты законы о конфискации собственности греков на оккупированных территориях Фракии и Македонии[767].

Де-факто государственные доходы от специального налога для болгарских евреев в 1942 году составили менее половины ожидаемой суммы, а именно 709 млн левов. В 1943 году таким же образом должно было быть получено еще 400 млн левов, а «от продажи недвижимого имущества и других ценных предметов» – более 1,5 млрд левов. В своем регулярном финансовом отчете немецкий посланник отметил, что «речь идет о продаже конфискованной недвижимости и ценных бумаг, ранее принадлежавших евреям». Эти активы были собственностью депортированных весной 1943 года евреев Македонии и Фракии[768]. Что касается эмиграции или депортации болгарских евреев, то еще 2 марта 1942 года правительство в Софии постановило, что собственность всех эмигрировавших евреев должна перейти государству[769]. Как и в Германии, доходы от государственного грабежа классифицировались как «прочие доходы».

29 августа 1942 года был принят закон под названием «Все мероприятия по урегулированию еврейского вопроса и связанных с ним положений». Он обобщил уже изданные распоряжения в 59 статьях и создал основу для Еврейского комиссариата. С финансово-экономической стороны показательно, что в правление комиссариата входили как представитель министерства финансов, так и представитель Национального банка. Статья 43 предусматривала «конфискацию акций и других ценных бумаг» в пользу болгарского государства. Статья 45 обязывала всех евреев сдать на хранение в Национальный банк все прочее ликвидное имущество и остальные финансовые права требования, а именно страховые полисы, завещания, долговые расписки, ценные бумаги и т. д. Статья 47 предписывала продажу еврейской собственности «путем публичных торгов». Болгарские официальные лица формально зачисляли выручку от продажи собственности их еврейским владельцам, но только в размере установленной властями стоимости, как правило очень заниженной. Однако если удавалось добиться более высокой продажной цены (а это происходило регулярно из-за быстрой инфляции военного времени), то «излишки средств перечислялись государству»[770].

В начале 1943 года болгарский комиссар по делам евреев Александр Белев обратился к немцам с просьбой о депортации «состоятельных болгарских евреев»[771]. Хотя болгарское правительство остановило депортацию из внешнеполитического расчета и спасло многих болгарских евреев от отправки в немецкие газовые камеры, но это отнюдь не означало прекращения финансового давления на евреев и экспроприации их имущества[772]. Немецкий консультант по военной экономике в Софии сообщал в июне 1943 года, что «большинство софийских евреев было депортировано в провинцию»[773]. В целом болгарский комиссар по делам евреев конфисковал еврейскую собственность на сумму более 4,5 млрд левов[774]. Немалая часть этих денег попала в руки немцев в виде «субсидий», которые постоянно выжимались из Болгарии.

22 февраля 1943 года Белев и представитель Эйхмана Теодор Даннекер пришли к окончательной договоренности о депортации евреев «из новых провинций Фракии и Македонии на восточногерманские территории», уже утвержденной болгарским правительством[775]. Местом депортации была Треблинка, где сразу же и без всяких исключений были убиты 11 343 депортированных. Для «болгаризации» страны в пустующие квартиры евреев теперь переехали жители сельских районов Болгарии. Почти одновременно многим изгнанным из этих областей грекам пришлось бежать в греческую часть Македонии, там для них уже были готовы квартиры евреев, только что депортированных из Салоников и его окрестностей. Так была «эллинизирована» сегодняшняя северная часть Греции, за которую велась долгая борьба, а части Македонии и Фракии должны были быть «болгаризированы».

Румынская золотовалютная политика

Герман Нойбахер был отправлен в Румынию в декабре 1940 года якобы по просьбе Бухареста. В качестве специального полномочного представителя министерства иностранных дел он должен был обеспечить «предоставление Германским рейхом румынскому правительству технических консультантов». В их число входили директор Рейхсбанка Вольф, отвечавший за внешнюю торговлю и валютный контроль, и прикомандированные к нему правительственные советники Кребс и Гурски. Как уже упоминалось выше, последний вскоре был переведен в Сербию и возглавил там «деиудизацию»[776]. Что на самом деле означало вступление Нойбахера в должность, видно из протокола совещания от октября 1940 года: «Прежде всего мы хотим получить контроль над нефтяной промышленностью Румынии. Рейхсмаршал [Геринг] дал понять, что излишки минерального масла в размере 3 млн т (стоимостью 300 млн рейхсмарок) должны достаться Германскому рейху. Компенсация встречными поставками товара в настоящее время невозможна. Национальный банк Румынии должен предоставить ссуду. Это может привести к инфляционным явлениям. Для противодействия им румынское правительство необходимо поддержать группой германских консультантов». Помимо Нойбахера, в этом совещании приняли участие первые лица министерства экономики и финансов, в конце они коротко и ясно заявили: «Однажды и еврейский вопрос (ариизация) решится здесь так же, как и у нас»[777].

Летом 1940 года Румыния уступила Советскому Союзу Северную Буковину и часть Бессарабии в соответствии с германо-советскими соглашениями от августа 1939 года. Чуть позже под давлением Германии и Италии