Народное государство Гитлера: грабеж, расовая война и национал-социализм - Гётц Али

товаров в Швейцарию». На эти средства румынское правительство смогло хотя бы на короткое время стабилизировать валютную ситуацию и закупить у Швейцарии на франки оружие и сырье для собственной армии, понесшей большие потери на Восточном фронте и нуждавшейся в перегруппировке[795].

Антонеску с многочисленной свитой ехал поездом в ставку Гитлера в болотистом лесу недалеко от Растенбурга. Поезд еще находился в пути, когда немецкий офицер сообщил по телефону главе германской военной миссии в Бухаресте, сопровождавшему румынскую делегацию, о «трудностях с получением леев». Руководство вермахта в лице генерала Рейнеке объясняло «ситуацию с леями» «слишком большим вовлечением румынской армии в совместную войну». Когда румынская государственная делегация после успешных переговоров отправилась домой, немецкий офицер сопровождения сообщал, что они уехали с «ощущеним полной удовлетворенности»[796].

Однако в Бухаресте «удовлетворенность» исчезла быстро. 2 февраля Антонеску снова отклонил платежи вермахту в виде «постоянного румынского аванса» и потребовал: «Только после того, как немецкие финансовые органы дадут обязывающее согласие в отношении графика [и] поставки выделенного золота и когда мы получим от Германии первые переводы, может начаться (как и было обещано) перевод румынской стороной денег немецким войскам». Поэтому немецкие власти в Бухаресте потребовали «как можно скорее отправить хотя бы часть золота». Таким образом, первый эшелон покинул золотое хранилище Рейхсбанка 15 февраля 1943 года и направился в Бухарест. Как показывает пометка в протоколе, эта партия в последний момент была урезана до эквивалента в 19 998 820,57 рейхсмарки (то есть около четверти обещанной суммы). В результате через месяц румынский министр финансов снова отказался производить выплаты германскому вермахту в нужном размере. Только после этого (15, 18 апреля и 2 мая) Рейхсбанк отправил оставшуюся часть[797].

Вице-президент Рейхсбанка Пуль уже пытался до переговоров помешать румынским претензиям (которые недавно «вылились в требование платежей золотом»). Впоследствии он с негодованием отметил, что Антонеску «удалось добиться больших уступок с германской стороны». Геббельс отмечал, что в связи с военными поражениями Румыния «усердно пыталась обеспечить себе определенный золотой запас на будущее»[798].

Национальный банк Румынии использовал это золото для стабилизации своей изрядно потрепанной валюты. По этой же причине, а также из-за «румынизации» значительной части собственности евреев в мае 1943 года румынский министр финансов смог заявить, что государство «не прибегало к помощи Национального банка с 1 октября 1942 года», то есть не печатало деньги[799]. В обмен на золото и швейцарские франки рейх получал нефть и продовольствие, а министр финансов Румынии предоставлял леи, которыми платили дислоцированным в Румынии немецким солдатам. Целью сделки с золотом, как отмечается в протоколе контракта, была стабилизация румынской валюты «ради дополнительного выпуска банкнот в интересах Германии». Взамен (по требованию Германии) в 1943 году румынский экспорт минерального масла в Германию и Италию должен был быть увеличен до 4 млн т. Помимо этого, необходимо было поставить «для обеспечения германских женщин подсолнечным маслом не менее 15 тыс. т масличного жмыха, а также 90 тыс. т масличных семян» и ежемесячно выплачивать для повышения жалованья германских солдат с 1 октября 1942 года по 525 млн леев на нужды германского вермахта в Румынии[800].

9 февраля 1944 года по инициативе Гитлера («У фюрера должны были быть свои политические мотивы») немцы пообещали, что и впредь будут «оплачивать поставки зерна золотом». В хранилище Национального банка Румынии, расположенное в здании Национального банка Швейцарии, должны были быть доставлены 10,3 т золота. Незадолго до перехода Румынии на сторону СССР в августе 1944 года ответственные лица в Бухаресте потребовали «деньги или золото на ту же сумму» в случае запроса немцами новых выплат своим (теперь весьма многочисленным) солдатам, находившимся в стране. Немецкий переговорщик хотел воспрепятствовать этому, но в итоге выказал готовность «передать в Румынию еще один транш размером 20 млн швейцарских франков золотом», если взамен страна поставит немецкому населению зерно и бобовые[801].

Хотя транши золота в Румынию держались в строжайшем секрете, правитель соседней Венгрии Миклош Хорти знал о них. Когда 19 марта 1944 года немцы оккупировали Венгрию, он в тот же день жаловался в Коронном совете: «…они у нас вывезут все и заплатят за это не золотом, как румынам, а своими никчемными бумажками»[802]. В итоге в Венгрии все почти так и произошло, а «почти» потому, что немцы заплатили не марками, а местными пенгё. Кроме того, как уже говорилось, они помогли венгерскому финансовому управлению рефинансировать часть оккупационных расходов за счет собственности евреев. Миклош Хорти этому не перечил.

Золотой след

Инфляция в Греции

Попытка депортировать примерно 8 тыс. евреев (в значительной степени ассимилированных) из Афин в Освенцим в начале 1944 года потерпела неудачу. Предоставленные сами себе немногочисленные немецкие подразделения смогли арестовать чуть более 1200 человек. Депортация гораздо большего числа евреев из Салоник в начале 1943 года, напротив, была почти завершена. Здесь греческие городские власти сотрудничали с германскими оккупантами.

Салоники на протяжении веков были турецко-болгарско-греко-еврейским городом. Еще в первое десятилетие ХХ века язык ладино все еще использовался сефардскими евреями в качестве местного наречия. В 1912–1941 годах еврейская община уже потеряла несколько десятков тысяч своих членов, решивших эмигрировать из-за роста национализма и экономических трудностей. В «Еврейском лексиконе» 1927 года говорится: «Когда Салоники вошли в состав Греции, в них началось движение за вытеснение евреев с их постов. <…> Обмен беженцами с Турцией также привел к эмиграции многочисленных евреев, которым пришлось уступить место греческим беженцам из Турции». Евреям, издавна проживавшим тут, казалось, что «пришлые принесли с собой антисемитизм». Еще в 1912 году новая греческая городская администрация попыталась экспроприировать землю еврейских кладбищ в центре города. Тогда попытка провалилась, удавшись только в 1942/43 году, во время германской оккупации. Сегодня на этом месте стоит университет Салоник.

Насколько избирательна память официальных лиц Греции по сей день, показывает сборник псевдодокументации на нескольких сотнях страниц о судьбе соотечественников-евреев, опубликованный на английском языке министерством иностранных дел Греции в 1998 году. Во вступительном слове в нем восхваляется «дружелюбие правительства Венизелоса к евреям», так как в 1917 году оно было первым европейским правительством, которое настаивало на создании отдельного еврейского государства. В 1927 году цитируемый здесь «Еврейский лексикон» коротко и ясно назвал причины для этого требования. Именно Венизелос был тем премьер-министром Греции, который стремился «деиудизировать» и «эллинизировать» Салоники[803].

Эта сторона германо-греческого сотрудничества по депортации евреев из Салоник далее обсуждаться не будет. Она достаточно хорошо известна. Но второй момент до сих пор упускается из виду как в популярной, так и в научной литературе о