Народное государство Гитлера: грабеж, расовая война и национал-социализм - Гётц Али

достоверно установлено, у евреев Салоник было конфисковано золота на сумму около 1,7 млн фунтов стерлингов. С начала управленческой деятельности Нойбахера в Греции в октябре 1942 года немцы ускорили массовую экспроприацию собственности евреев Салоник. 3 января 1943 года заместитель Эйхмана Рольф Гюнтер вылетел в Салоники, в то же время помощник статс-секретаря Лютер писал из министерства иностранных дел Альтенбургу в Афины, «что Гюнтер, разумеется, мог бы с ним еще поработать». 26 января 1943 года Альтенбург официально проинформировал премьер-министра Греции Константиноса Логофетопулоса о планах по депортации евреев. По словам опытного дипломата, тот отреагировал на это фразой «В этом плане трудностей ожидать не приходится»[832].

В начале января 1943 года Эйхман проинформировал своего сотрудника Дитера Вислицени о предстоящей задаче «решения еврейского вопроса в Салониках совместно с немецкой военной администрацией в Македонии». Месяц спустя Вислицени и Алоиз Бруннер прибыли в Салоники в качестве посланников Эйхмана. 6 февраля 1943 года офицер вермахта Макс Мертен, ответственный за местную военную администрацию, издал приказ об обязательном ношении евреями на одежде «звезды Давида», приказал организовать гетто, а затем ввел для них комендантский час и другие ограничения передвижения[833]. Депортация евреев из Салоник началась 15 марта 1943 года, «вся акция должна была быть завершена примерно за шесть недель, что почти удалось»[834]. В то время из Салоник было депортировано в общей сложности 43 850 евреев, еще 2134 – из оккупированных немцами окрестностей, несколько тысяч смогли бежать в итальянскую зону[835]. 16 марта по просьбе Альтенбурга Вислицени дал греческому премьер-министру Логофетопулосу «распоряжение об антиеврейских мерах». Согласно немецкой версии беседы, он «полностью убедил его и развеял все сомнения»[836]. В это решающее время фон Тадден также находился в Греции, со 2 марта по 4 апреля[837].

1 марта от всех еврейских семей потребовали задекларировать имущество якобы для статистических целей. Для этого им следовало заполнить бланки на немецком и греческом языках и наряду со всеми другими материальными ценностями указать в «разделе Е» золото, драгоценные металлы, иностранную валюту, ювелирные ценности». 8 марта правительство Греции учредило «службу по управлению еврейской собственностью», которую возглавил юрист Элиас Доурос. Первоначально служба подчинялась германской военной администрации, а затем греческому министерству финансов. Там ею руководил начальник экономического отдела министерства Мавраганис[838]. Стоимость покупки еврейской собственности должна была оплачиваться новыми греческими владельцами на счет № 707 в филиале Государственного банка Греции в Салониках. С немецкой стороны инспектор Эберхард Кун контролировал процесс и следил за тем, чтобы «предпочтение при продаже отдавалось грекам, которые дружественно настроены к немцам или оказывали им различные услуги»[839].

Служба передала часть квартир и домашнего имущества грекам, которые бежали или были изгнаны из оккупированной болгарами части северной Греции[840]. Общая экспроприация собственности евреев, зданий их объединений и религиозных учреждений также включала снос древнего еврейского кладбища, расположенного в центре Салоник. Участок площадью 357 796 кв. м за короткое время превратили в участок под застройку, размежевали и продали. Гранитные надгробия тоже пошли с молотка[841].

Как и в других оккупированных и союзных гитлеровской Германии странах, насильственная конфискация собственности вермахтом служила только одной цели: зачисление выручки от продажи на главный счет в центральном банке. Этим удавалось поддержать национальную валюту, сильно ослабленную из-за немецкой жадности. «Особые доходы» уменьшали необходимость печатать новые деньги. Продажа еврейской собственности убрала часть избыточной покупательной способности, выросшей из-за нехватки товаров. Но в краткосрочной перспективе такая форма перераспределения собственности мало чем помогла покупателям и государственной казне. Для этого процесс был слишком медленным. Нойбахеру нужен был быстрый успех, и он его получил, а это было возможно только с помощью конфискованного золота. В этот момент становится ясно видна связь между вмешательством Нойбахера для стабилизации греческих финансов и депортацией 46 тыс. человек в Освенцим.

В 2000 году Хайнц Кунио, президент Еврейского собрания Салоник, сообщил об офицере вермахта Максе Мертене, который когда-то отвечал за судьбу города, следующее: «Мертен был самым влиятельным человеком в городе. Он сказал нам: “Ваша плата за жизнь – золотые слитки”». За несколько дней до отправки в Освенцим евреев согнали во временный лагерь. «Они должны были сдать там драгоценности и все золотые предметы. С этого момента украшения стали собственностью рейха. Сотрудники Мертена собирали их в мешки»[842]. Председатель еврейской общины в Салониках Андреас Сефихас также в 2000 году рассказывал нечто подобное: «Только мне одному пришлось заплатить тысячу английских золотых фунтов в надежде освободить отца из трудового лагеря вермахта»[843].

Уже 17 октября 1942 года Мертен потребовал от еврейской религиозной общины в общей сложности 10 тыс. фунтов золота за освобождение еврейских мужчин от принудительных работ[844]. Это произошло за несколько дней до прибытия Нойбахера в Грецию. 21 октября в Риме, когда греческий министр финансов стал настаивать на снижении оккупационных расходов, Нойбахер заявил, «что уже предпринял определенные меры». И действительно, ранее (15 октября 1942 года) вышел инициированный им приказ, предписывавший резкое сокращение расходов вермахта[845]. Двумя днями ранее Нойбахер разговаривал с верховным командованием вермахта[846].

Только в июле несколько тысяч еврейских подневольных рабочих были собраны Мертеном и использованы для строительства дорог и аэродромов, функционирования военно-полевых железных дорог и добычи руды. Работы возглавляла «Организация Тодта», и ей нужны были подневольные евреи, поскольку из-за инфляции она не могла платить деньги обычным греческим рабочим. Из-за отсутствия жилья мужчинам приходилось «по большей части спать на открытом воздухе», питание было крайне скудным, поэтому «большой их процент заболел пневмонией и умер». Из-за полной их неэффективности Мертен отменил принудительные работы 17 октября 1942 года. Вместо этого он собрал выкуп в виде золота. Он мог хранить его независимо от инфляции и в нужный момент продавать на бирже по текущему курсу, когда должен был рассчитаться со своими наемными рабочими[847].

После того как ему уже один раз удалось конфисковать золото, в начале ноября Мертен в ультимативной форме потребовал от главы еврейской общины 3,5 млрд драхм, которые должны были быть выплачены непосредственно германскому вермахту. Затем он снизил требуемую сумму до 2,5 млрд; но запросил ее в золотом эквиваленте. Согласно навязанному Мертеном договору, подписанному с еврейской общиной, она могла отдаваться частями по 5 тыс. английских золотых фунтов сроком до 15 декабря 1942 года.

Всего в ноябре и декабре 1942 года для своих срочных платежных обязательств вермахт получил путем вымогательства у евреев Салоник 25 тыс. золотых фунтов стерлингов. По данным германского комиссара Национального банка Греции Пауля Хана, они соответствовали уже упомянутым 500 тыс. рейхсмарок