Сталинградская эпопея. Свидетельства генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса. 1939—1943 - Коллектив авторов

1. Из полученных мною сведений из Генерального штаба, с которым я поддерживаю постоянный контакт, вытекает, что положение 3-й армии очень серьезно и что у нее не осталось никаких резервов.

2. Нам известно, что к участку фронта, занимаемому армией, 18-го числа подошли 4 крупных германских соединения. Однако мне сообщили, что их наступление может начаться не раньше 28–30 ноября, следовательно, 3-й армии предстоит пробыть в нынешнем положении еще 6–8 суток, что, по моему мнению, невозможно.

3. Генерал Ласкар, командующий состоящей из 4 дивизий окруженной группировкой, сообщает, что у него нет боеприпасов, несмотря на то что они были ему обещаны и что сейчас наступает последний момент, когда будет еще возможен самостоятельный прорыв из окружения. Он вынужден держаться в окружении по приказу командующего группой армий «Б» и требует прямого приказа от меня.

4. Я отклонил это требование – отдать приказ через голову его непосредственного начальника.

5. На основании описанного мною положения и учитывая длительность времени, которое пройдет, прежде чем начнутся активные действия стянутых к фронту сил, я бы предпочел, чтобы генерал Ласкар вышел из окружения, чтобы вместе с 1-й танковой дивизией, 22-й немецкой танковой дивизией и остальными соединениями образовать единую группу, которая встанет напротив участка, занимаемого 22-й танковой дивизией, до тех пор, пока в боевые действия не вступят 4 обещанных соединения. В противном случае группа генерала Ласкара может быть уничтожена до того, как в бой будут введены германские силы, ибо снабжение группы боеприпасами и продовольствием в настоящее время невозможны.

6. Я делаю это заявление не потому, что меня беспокоит ситуация, а по причине политической ответственности, которую я несу перед страной, и движимый вполне оправданным желанием не допустить полного уничтожения 3-й армии, которую я не смогу ничем заменить. Исходя из этих соображений я прошу фюрера взвесить ситуацию и принять решение.

Маршал Антонеску

Телеграмма фюрера Адольфа Гитлера кондукатору маршалу Антонеску от 23 ноября 1942 года, в 10:00 по восточноевропейскому времени

Ваше Превосходительство!

Когда в ночь с 22 на 23 ноября я получил донесение о том, что доблестно наступавшая 1-я румынская танковая дивизия соединилась с 22-й танковой дивизией, я, еще до получения телеграммы Вашего Превосходительства, отдал приказ о том, чтобы группа Ласкара, воспользовавшись этим путем, начала пробиваться на юг, чтобы соединиться с XXXXVIII танковым корпусом. Я убежден, что это удастся и группе Ласкара, командир которой проявил себя доблестным солдатом. 6-я армия будет держаться, а с запада свежие дивизии совместно с I румынским корпусом нанесут противнику глубокий удар во фланг. Я глубоко убежден в том, что, как это не раз бывало в войне против Советской России, после кратковременного торжества противника мы снова и снова одерживаем победы. Я был бы особенно благодарен Вам за соответствующее побуждение Ваших командующих. Образцовое выполнение генералом Ласкаром воинского долга заслужило мою признательность. Поэтому вчера я наградил его – первого из союзнических офицеров – Рыцарским крестом с дубовыми листьями.

Примите мои товарищеские уверения и сердечный привет

Адольф Гитлер

Конфликт с начальником Генерального штаба Румынской королевской армии генералом Штефлей

Совершенно секретно, для командования Генеральный штаб, 25 ноября 1942 года Начальник германской военной миссии в Румынии Отдел la: 1 706/42

4 экземпляра

2 экземпляра

Актовая запись совещания у начальника румынского Генштаба

23 ноября 1942 года, в 21:00

Как обычно, вечером 23 ноября я имел встречу с начальником румынского Генерального штаба генералом Штефлей. На встрече и совещании присутствовали также находящийся сейчас в Ростове военный министр генерал Пантази, офицеры румынского штаба, а с немецкой стороны – подполковник Целлер и майор Барч[502].

Обсуждение началось в дружеском тоне. В самом начале я зачитал телеграмму (см. с. 317) маршала Антонеску от 22 ноября 1942 года, в которой он вручил решение судьбы группы генерала Ласкара в руки фюрера, а затем ответ (см. с. 318, 319) фюрера. В заключение я сказал, что телеграммы этих двух великих людей подтверждают наш незыблемый союз, и поздравил румынскую армию с вручением Рыцарского креста с Дубовыми листьями генералу Ласкару.

Последовало краткое обсуждение обстановки в 3-й и 4-й румынских армиях, причем я подчеркнул, что на участке 3-й армии обстановка в известной степени осложнилась. Части группы Ласкара должны отойти [с занимаемых позиций] до соединения с XXXXVIII танковым корпусом. Кроме того, я вкратце упомянул о важном оперативном значении группы Ласкара.

После этого слово взял генерал Штефля, с которым я неплохо и в целом гармонично сотрудничал на протяжении 10 месяцев, и заговорил с необычным для него раздражением: «Приказ о прорыве группы Ласкара был отдан слишком поздно. Просьба о разрешении на прорыв, сделанная еще 21 ноября, была на основании приказа фюрера отклонена»[503]. Штефля уже 21 ноября 1942 года приказал генералу Ласкару готовиться к прорыву. 22 ноября прорыв был еще возможен, но 23-го числа стало уже поздно. Генерал Ласкар, видимо, погиб, так и не узнав, что разрешение на прорыв наконец дано. С румынского самолета, который вчера приземлился у командного пункта генерала Ласкара, сегодня были бы видны лишь горящие дома и тела убитых румынских солдат. Личный состав группы Ласкара не мог знать о приказе на прорыв, и из-за этого 120 офицеров, 140 унтер-офицеров и 2 тысячи солдат предстали перед военно-полевым судом. Промедление с разрешением привело к гибели 4 румынских дивизий. (Остатки этих румынских дивизий к вечеру 23 ноября сдались в количестве 27 тысяч человек. В их числе был и Ласкар. – Ред.)

Карта 8. Попытка деблокирования армейской группой «Гота».

Положение на 23.12.42. Наступление остановлено

Карта 9. Сталинград: положение в котле перед 10.01.43

Предостережения и просьбы, которые он высказывал всем германским инстанциям и командующим – ОКХ, генерал-полковнику фон Вейхсу, а также начальнику германской военной миссии, оказались тщетными. Тщетно предупреждал он и о том, что фронт румынских войск чрезмерно растянут. Прорыв оказался возможен там, где фронт батальонов превышал 5–6 километров. Он хотел оставить в резерве 7-го румынскую дивизию, предупреждал о том, что фронт 3-й армии чрезмерно растянут. От трех дивизий 4-й румынской армии осталось три батальона, потеряна вся материальная часть. Во время встречи с генерал-полковником Готом он своевременно обратил внимание генерала на эти обстоятельства. Он предложил тогда свой план обороны: отвести назад войска, оставив на позициях слабое прикрытие, а затем контрударом нанести противнику поражение.

Румынская танковая дивизия в течение четырех дней была