Египетский дом - Алла Дубровская

– Чем крупнее фонд, тем дороже оплата услуг и чем крупнее операция, тем больше комиссионные. Согласитесь, в этом есть определенный стимул, – грустно улыбнулась та.

– Ну что ж, – сжал губы в узкую полоску Спитцер, – посмотрим, что у них там делается с самыми «надежными» фондами, и начнем со Стерна–младшего.

А дела на бирже делались очень даже интересные. Через три месяца команде генерального прокурора стал понятен исключительный успех одного и того же хедж фонда, принадлежащего Стерну–младшему. Производимые махинации были до смешного простыми: в четыре часа дня часы на сервере банка, продающего акции взаимных фондов, переводились на три минуты назад. За это время брокеры успевали реализовать те акции, которые приносили прибыль, и отменить убыточные сделки. Другими словами, они делали именно то, в чем их подозревала Норин Харрингтон. Такие операции были запрещены законом, и банком, совершающим поздний трэйдинг, был ни много ни мало Bank of America62.

Скандал разразился как только стало известно, что подобные операции совершались постоянно и приносили миллионные доходы участникам. Доверие к взаимным фондам было подорвано. Адвокат, спешно нанятый Эдом Стерном из числа лучших специалистов по финансовым нарушениям, посоветовал ему признать факт позднего трэйдинга и заплатить штраф в размере десяти миллионов долларов. Но досудебная сделка была заключена только после того, как Стерн согласился заплатить дополнительные тридцать миллионов в счет вкладчиков взаимных фондов. Bank of America внес в копилку «хороших дел» Спитцера еще шестьсот семьдесят пять миллионов долларов. Вдобавок к этому, своих мест лишились несколько членов совета директоров банка, впрочем, они скорее были этому рады: дело могло обернуться судебным разбирательством.

– Ну, и чего этим сукиным детям не хватало? – в штабе генерального прокурора решили отметить успешное завершение дела по расследованию позднего трэйдинга. – Что заставило один из самых крупных банков Америки и известного миллионера, с довольно приличной до этого скандала репутацией, пойти на обыкновенное жульничество? – стоя с бокалом шампанского, все так же строго и энергично вопрошал свою команду Спитцер.

– Жадность, – просто и уверенно ответил кто–то.

– Ну да. Это известный двигатель нашего фондового рынка, – согласился Спитцер. – Надо бы нам присмотреться поближе к тому, что там происходит…

Что могли означать такие слова из уст прокурора? Конечно же, объявление войны Уолл–стрит. Не все поняли ожесточенность Спитцера, направленную на собратьев по классу. В конце концов, его собственный отец сколотил миллионное состояние, да и сам Элиот был далеко не беден. Его жизнь протекала между квартирой в фешенебельном Ист–сайде, Пятой авеню, где жили его родители и офисом генерального прокурора штата Нью–Йорк на Бродвее. Первые уроки игры в «Монополию» он получил уже в девять лет, заливаясь слезами после огорчительных поражений от Спитцера–старшего, учившего сына правилам игры. И игра эта была честной. Может быть поэтому, любая нечестная игра вызывала отвращение у Спитцера–младшего. К тому же, разгорающийся костер популярности требовал безостановочного подброса хвороста в свою жертвенную топку.

И скандалы продолжались.

Это было время стремительных взлетов интернет— компаний и небывалого оживления фондового рынка. Тысячи мелких инвесторов спешили вложить свои накопления в доткомы63 в расчете на быстрое и верное обогащение, но большинство таких вкладчиков, не имели достаточных знаний и опыта для успешной игры на бирже. В их распоряжение были предоставлены услуги фондовых аналитиков – специалистов, готовых давать советы по покупке или продаже акций. Через какое–то время быстрый подъем многочисленных интернетовских компаний сменился таким же быстрым падением. Но странное дело, акции некоторых доткомов продавались по сравнительно высоким ценам буквально накануне их краха. Для людей знающих, как делаются дела на бирже, было ясно, что котировки взвинчиваются специально, чтобы дать возможность кому–то избавиться от ценных бумаг до того, как их стоимость упадет «ниже плинтуса». Подозрения пали на Merrill Lynch64. Однако, подозрения, как известно, к делу не пришьешь. У Спитцера не было конкретных улик, хотя чутье и говорило ему, что он на верном пути.

– Ну что, дадим Меррилу сорваться с крючка? – чуть ли не каждый день вопрошал генпрокурор свою команду.

Этого никому не хотелось. И вскоре зацепка нашлась: иск одного инвестора, следовавшего рекомендациям известного биржевого аналитика из Merrill Lynch, и потерявшего все свои накопления.

– Отлично, ребята. Теперь давайте думать, как отбиться от их своры адвокатов и проникнуть в святое святых. Думаю, нас там ждет много интересного.

Ребята и впрямь были отличными. Они откопали давно всеми забытый, но никем не отмененный закон Мартина, принятый в 1921 году и дающий право генеральному прокурору штата Нью–Йорк возбуждать уголовные дела против тех, кто подозревается в обмане потребителей.

И такое уголовное дело было возбуждено Спитцером. По его распоряжению Merrill Lynch представил тридцать коробок элект ронной переписки между брокерами и знаменитым биржевым аналитиком, часто появлявшимся на экранах телевизоров. Открывшийся цинизм и размах преступлений превзошел все подозрения.

– Нет, ты представляешь, какие мерзавцы, – делился впечатлениями Элиот с женой, сидя в просторной кухне и энергично поглощая салат, наспех приготовленный Сильдой. Три дочери, две собаки, бесконечные хлопоты, связанные с благотворительным фондом, отнимали почти все ее время, поэтому она дорожила каждой минутой, проведенной с мужем. Нежно глядя в его исхудавшее лицо, она тихонько подкладывала тофу в соусе в его быстропустеющую тарелку.

– Эти аналитики, эти гребанные гуру фондового рынка, – увлеченно продолжал тот, – на деле обыкновенные мошенники, обворовывающие простых Мэри и Джона Смитов. Ты знаешь, дорогая, мои ребята внимательно просмотели переписку одного такого умника с брокерами Merrill Lynch и заметили, что некоторые акции, которые он рекомендовал к продаже, помечены двумя загадочными буквами – КД. Никто из нас не мог понять что это такое. Слава богу, у одного из брокеров мы нашли словарь кратких обозначений. И что, ты думаешь, это значит?

Сильда в недоумении пожала плечами.

– Кусок дерьма! – Спитцер возмущенно звякнул ножом о тарелку, – они прекрасно знали, что впаривают людям дерьмо! И при этом давали этому дерьму высокий рейтинг. Естественно, Мэри и Джон теряли деньги и тогда им говорилось, что интернетовские компании в группе высокого риска и, мол, в них нельзя вкладывать все свои накопления.

Сильда не была наивной девушкой и кое–что в бизнесе понимала, поэтому она удивленно подняла брови:

– Ну, насчет риска с ними не поспоришь. Это действительно так. Я вот не понимаю, что, собственно, они имели с продажи, как ты говоришь, дерьма?

– Как, что? Обыкновенные откаты. Числа с шестью нулями. У них ведь как заведено: какой–нибудь очередной дотком собирается